Отиа Иоселиани - Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

Джумбер тут же сел в машину, отвез раненого тамаду в больницу, пообещал врачам щедрые подарки — только спасите его. На допросе принял сторону Хибрадзе — его публично оскорбили.

До того, как дядя, некогда живший по соседству с тетушкой Васаси, переехал в Тбилиси, Джумбер несколько раз и вправду гостил у него, но теперь, разумеется, его никто не помнил. Однако это не смутило Тхавадзе: по его словам оказалось, что однажды тетушка Васаси спасла маленького Джумбера от смертельной опасности — закрыла собой от бешеной собаки. Тетка Васаси отчаянно клялась, — не помню, говорит, ничего подобного. А Тхавадзе в ответ: вы мне, как родная мать, у меня до сих пор во рту вкус ваших мчади, снятых с жарких углей, позвольте навестить вас в ближайшие дни.

— Только бы такой уважаемый человек отведал моей стряпни, а я не то что мчади, хачапури испеку! — обрадовалась Васаси.

Вероятно, Джумбер не вспомнил бы больше свою «спасительницу», если б Джаба Хибрадзе не застрял на несколько недель в милиции, а Бичико не встретился у нее с Мери. Дальше все пошло как по маслу. Встреча за встречей. Тхавадзе «быстро пьянел» от вина, и Бичико один отвозил домой Мери Хибрадзе. Слава богу, Мери не оказала особого сопротивления и вскоре понесла. Джаба тоже просидел недолго, дело замяли под следствием. А когда беременность Мери даже для постороннего глаза стала очевидной, заболел Симон — отец Маки, и Мака приехала в Ианиси.

Тхавадзе и впрямь удалось достичь того, что Мака Лежава не узнала его. Удалось посадить ее в свою машину, сказать номер телефона, даже заставить позвонить; но Мака сумела обернуть все это в свою пользу. Она спасла и отца, и брата, и Мери, а сама ушла… Теперь Тхавадзе оставалось вброд перейти через ручей, вскарабкаться на пригорок позади ив, уткнуться рожей в трухлявый пень и разворошить ядовитое муравьиное гнездо.

Он устал от бессонных ночей и дум. Сегодня все полетело прахом. Никогда он не чувствовал такой безнадежности и отчаяния: ни тогда, когда Мака вышла замуж, ни тогда, когда она родила ребенка.

Тхавадзе и сейчас лежал лицом вниз, лбом в подлокотник вишневого дивана, и целое войско красных муравьев кусало его.

В доме горел свет. Гено — это было видно со двора — сидел за письменным столом.

«Он правильно сделал, что не приехал, — с неожиданной радостью подумала Мака. — Пусть занимается своими делами». Теперь ей все казалось давно прошедшим, и ни к чему было мужу знать, как трудно ей пришлось в Ианиси, даже растерялась сначала.

Гено без особого интереса выслушал историю женитьбы Бичико, только спросил, когда предполагают делать тестю вторую операцию.

Марго, чья впечатлительная душа была потрясена событиями прошедших суток, все никак не могла успокоиться. Она возносила Маку до небес и даже полушутя кольнула Гено: ты мне дороже брата, и люблю я тебя очень, и хорош ты всем, но не стоишь такой жены. Мы, твоя родня, ноги ей мыть должны, на руках носить.

Гено заметил, что эти славословия не очень-то радуют Маку, и удивился.

— Марго, милая, не стоит столько говорить об этом, — сказала Мака. — Кто же не постарается для родного брата? Вот когда посторонний человек принимает близко к сердцу…

— Да, да… — закивала Марго, решив, что под посторонним Мака имеет в виду Тхавадзе. — Как он много сделал для нас, широкая у него душа!

Мака так и обмерла: сама напомнила! Она не собиралась скрывать от мужа участия Тхавадзе, но сейчас, после долгого отсутствия, сразу без подготовки ляпнуть — директор завода готов был в лепешку расшибиться ради Бичико, — это ни к чему. К этому сообщению Гено не мог отнестись доверчиво и наивно, как Марго.

Гено, видимо, сразу догадался, к кому относилась горячая признательность его двоюродной сестры. Марго же была так счастлива, так довольна исходом дела, что помянула добрым словом не только Тхавадзе, но и многих других гостей свадебного пиршества. «Вчера ты не смог приехать, — сказала она Гено, — но в другой раз, когда окажешься в тех краях, не забудь и поблагодари соседей за внимание. С хорошими людьми имеешь дело — надо ценить».

В эту ночь, к своему удивлению, Мака была холодна с мужем.

Утром, когда Гено ушел на работу, Мака получила свою телеграмму, высланную в субботу ночью.

Гено, видимо, был доволен тем, что его не теребили, не вызывали настойчиво на свадьбу и избавили от малоприятной суматохи и суеты. О Тхавадзе он молчал.

После отъезда Марго Мака вскользь упомянула в разговоре директора завода, на котором работает Бичико, но не отдельно, а вместе со всеми соседями, друзьями и знакомыми, принявшими участие в свадебной церемонии.