Григорий Медведев - Дьявол Цивилизации

Перед ними вдруг возникла ветка железной дороги, изгибавшаяся дугой, со стрелкой недалеко от поворота. А на рельсах — маневрушка и три вагона со щебнем на прицепе…

— Вон ты, Мария, видишь себя?

Мария в смущении кивнула головой и сказала:

— Чудно как-то себя со стороны видеть…

— Теперь трогай! — приказал Косенко. — Поехала. А у стрелки-то вставай, останавливайся то есть. Тут тебе надо слезть и перевести стрелку как положено. Тогда и в дугу впишешься, и будет все путем… Ну, слазь же, слазь!.. Не слезла. Поехала, не переведя стрелку. И видишь, что вышло?.. Съехала форменным образом на землю и повела состав задами по огородам… Ну ладно, повела… А зачем дверь рвешь? Куда тебя несет? Дизель сам заглохнет. И живой будешь…

Голубая Мария в крепдешиновом цветастом платье вздрогнула и побежала стремглав к составу.

— Стой! — крикнул Косенко. — Держите ее!

Но никто не тронулся с места. Все безучастно смотрели на голубой, сошедший с рельсов состав и бегущую к нему голубую женщину.

Дверь в тепловозе отворилась, женщина выпрыгнула на ходу и попала под колеса. И в этот миг голубая Мария испарилась, истаяла голубым облачком.

— Не уберегли... — тихо сказал Косенко, внимательно вглядываясь в лица стоящих рядом людей и соображая, что тут с этими ребятами надо держать ухо востро, ибо действуют они по какому-то непонятному еще для него закону.

— Ну ладно… Продолжим, товарищи… Микульчик Соня, иди сюда. — Соня подошла. — Ну вот, смотри… Вон твой автоклав с расплавленным битумом. А вокруг этого автоклава и под ним огонь бушует. Расплавленный битум, он же как бензин воспламеняется, весь голубым дымком курится… А ты что делаешь?.. Вон смотри на себя. Берешь огромную глыбу твердого битума и швыряешь в котел, а оттуда агромадный язык расплава на тебя и плесканул… Видишь? Стой! Куда?!

Косенко сильно схватил Соню за кисть руки и потянул к себе. Та, вторая Соня, что у котла, загорелась, вся объятая пламенем, мечется, кричит, но крика не слышно. Только перекошенное гримасой лицо. А голубая Соня в крепдешиновом платье тащит за собою Косенку, неумолимо тащит на соединение со своей горящей и мечущейся плотью.

— Ах ты дура! Да куда же тебя прет?! — изо всех сил упирался Гавриил Мефодьевич и наконец изловчился и, поборов неловкость, схватил ее в обхват за талию и посадил на землю. А сам все наблюдает за той, горящей… И вдруг увидел, как огонь сползает с нее, потом от комбинезона отделился огромный язык кипящего битума и сам собой втянулся в котел, а взамен из котла в руки Сони вернулся булыжник твердого битума…

— Все путем! Вот она, закономерность! Теперь вы, голубчики мои, пройдете курс наук без риска для жизни. Я вам покажу, как умирать! Жить надо! Милые вы мои! Жить! Это ж так прекрасно!..

Голубая Соня несколько раз судорожно рванулась и затихла.

— Ну вот… Так-то лучше… — отпустил ее Косенко и отечески погладил по руке. — Зачем же тебе, Сонечка, второй раз гибнуть? Ты уж прости меня… Из любви к твоей голубой жизни я допустил некоторое насилие…

А котел с битумом вдруг исчез, но вслед за ним истаяла и голубая Соня.

Гавриил Мефодьевич поискал глазами Сычикова.

— Подойди-ка сюда, Сычиков… Сейчас мы с тобой наглядно продемонстрируем твою возможность спасения.

Косенко крепко схватил Сычикова за обе руки, как-никак мужик, и крикнул:

— Вон, смотри! Любуйся на свой героизм…

Перед ними, как по мановению волшебной палочки, возникла часть перекрытия, исполосованная густой сетью стальной арматуры. Там и тут торчали толстые оребренные стержни стальных выпусков. В одном месте был виден аккуратный переходной мостик с перилами, а ближе к ним стоял живой Сычиков, изготовившийся для прыжка.

— Ну? И спрашивается? — возмутился Косенко, — Кто тебя просит прыгать, когда рядом такой живописный мостик?.. Во, смотри, экономишь время, соображаешь… Во! Изготовился, изловчился, прыгнул! Летишь!..

Тут голубой Сычиков рванулся вперед и поволок за собой Гавриила Мефодьевича.

— Не-э-эт! Врешь! Не уйдешь, — пыхтел Косенко, изо всех сил, рыча как бульдозер, потянул голубого парня назад. А тот, прыгнувший, вдруг завис и, удивленно поглядывая по сторонам, заскользил по траектории обратно на свое прежнее место.

— Вот так-то будет лучше… Убедился теперь, что зад твой точно был нацелен вон на тот торчащий прут арматуры?.. Ну, ладно… Я рад за тебя…

Потом Гавриил Мефодьевич спасал Шарапова, который по дурости своей влез не в свое дело, сжег в электрической дуге обе кисти рук, которые по этой причине отняты. И вместо того чтобы радоваться, что жив остался, он в дополнение к этому несчастью удумал броситься вниз головой с четвертого этажа медсанчасти. Тут уж Косенко никого не держал, то есть не хватал очередного голубого парня за руки. Он сиганул вслед за Шараповым в окно. Догнал его в воздухе, откуда-то взялись у него за спиной мощные крылья, несколько взмахов, и Гавриил Мефодьевич вернул Шарапова на место в палату, прочитав дополнительное наставление по технике безопасности.