Франц Таурин - На Лене-реке

— Ну как, Вася, правильно я объяснила? — спросила Таня у Василия, когда собрание закончилось.

— Хорошо объяснила, — одобрил Василий. — Теперь могу быть в надежде, что у вас дело это пойдет. Начинайте смелее, а глядя на вас, и другие коллективы подхватят.

— Почему глядя на нас? — возразила Таня. — Пусть сами начинают.

— Во всяком деле, не только плохом, но и в хорошем, зачинщик нужен. Вот и зачинайте… на общую пользу.

— Ох, и хитер ты, товарищ инструктор, — засмеялась Таня.

— Не хитрей тебя, товарищ директор, — отозвался Василий. — Ну, ладно, похвалили друг друга и хватит. Пошли домой, Татьяна. Сегодня вроде пораньше домой попадем, — он посмотрел на часы, — четверть девятого.

— Четверть девятого, — спохватилась Таня. — Ай, Вася! Не пойду я домой. Мне к девяти в обком к Василию Егоровичу. А еще надо за Егором Ивановичем заехать.

— Вот те на! — протянул Василий. — Никак мы с тобой дома встретиться не можем, — и даже рукой махнул.

— Такие уж мы с тобой, Вася, ответственные стали, — вздохнула Таня. — Ну, иди, укладывай ребятишек, пока твоя ответственная жена государственные дела решает.

Еремеев пробыл в командировке четыре дня, и список посетителей, не попавших к нему на прием, не уместился на странице.

— Директор завода Парамонова вместе с Ынныхаровым приходили два раза и просили меня сообщить им, когда вы вернетесь, — доложил дежурный секретарь, подавая список Еремееву.

— Сообщите, что прошу их… сегодня вечером, часов в девять, — ответил Еремеев, немного подумав.

«Что это у них случилось? По пустякам Парамонова не пойдет к секретарю обкома. Тем более, приходили вдвоем… Неужто беда какая на заводе…»

Но думать так не хотелось. Скорее всего, пришли с просьбой поддержать какое-нибудь новое начинание. По таким делам к Еремееву приходили часто.

Еремеев вернулся из поездки в том радостно-бодром состоянии духа, когда особенно отчетливо осознается могучий размах общего строительства, а неизбежные во всяком деле трудности и помехи не то чтобы исчезают из поля зрения, но просто занимают в нем соответствующее их истинному масштабу место. Сама объективность оценки состояния дел служит тогда лучшим залогом успешного их дальнейшего хода.

Вместе с руководителем комплексной экспедиции Академии наук по изучению производительных сил края и начальником геологического управления Еремеев облетел районы работ важнейших поисковых партий. Даже его, человека, искренне любящего свой край, хорошо его знающего и поэтому верившего в почти безграничные возможности его дальнейшего развития, ошеломили как размах изыскательских работ, так и, в особенности, их результаты.

Рассматривая найденные образцы, слушая пояснения геологов, Еремеев воочию видел новые города в глухих, ранее недоступных местах, видел рассекающие бескрайнюю тайгу железные дороги, видел небывалое оживление на великой сибирской реке Лене, видел дальнейший могучий и яркий расцвет родного края, родного народа.

День, заполненный многими делами, и текущими и так называемыми перспективными, пролетел незаметно. Когда Еремееву доложили, что пришли Парамонова и Ынныхаров, он удивился: неужели уже девять часов?

Таня казалась смущенной и даже взволнованной. Егор Иванович был спокоен, как всегда, но озабочен.

«Нет, тут не новаторство, — подумал Еремеев, — на заводе что-то случилось».

И стариковская добродушная шутка, которой он хотел ободрить смущенную Таню, показалась ему неуместной.

— Слушаю вас, друзья, — сказал Еремеев, усадив вошедших.

— Говори, Татьяна Петровна, — сказал Ынныхаров.

Таня встала, и по тому, как она нервным движением оправила выбившийся из выреза жакета темный галстук, было заметно ее волнение. Еремеев жестом пригласил ее рассказывать не вставая, но она не села, а стояла молча, подбирая нужные слова.

— Не знаю, Василий Егорович, с чего и начинать.

— Начинай с самого начала, Татьяна Петровна, — шутливо сказал Еремеев. — Будет вернее.

— В изыскательскую партию, которая работает на Медвежьем острове, пробрался темный человек, — начала рассказывать Таня, — Михаил Седельников. Вы, Василий Егорович, наверно, помните, еще перед самой войной случилась у нас на заводе порча кож, а потом, уже в войну, пожар был, так вот это все их рук дело — Седельниковых… А теперь он на острове оказался, где такие важные работы ведутся…

Начав рассказывать, Таня перестала волноваться и беспокоилась только о том, чтобы яснее и короче изложить секретарю обкома суть дела. Она рассказала, как пытался Седельников замедлить ход изыскательских работ на острове, рассказала также о провокационных слухах, распространяемых в колхозах, и о странном приятеле Джерготова.