Шамиль Бикчурин - Твердая порода

Саакян (грустно смотрит в окно). Так и не вернусь я в пустыню… (Удивляется самому себе.) Ты смотри, родная Армения, смотрите, дорогие Азербайджан и Туркменистан, опять куда-то едет ваш сын, который прибыл сюда, чтобы пробурить только одну-две скважины! Хороша все же эта Татария! Люди как люди, а мастер Зубаиров оказался не хуже вас, дорогой Ибрагим-заде. Только другой он, совсем другой… Бригаду сохранил, а! Один Мутгарай отстал от нас. Что ж — человек поступил по-человечески…

Миргазиян (сидящему рядом Саакяну). Что, брат Сергей, задумался? Араратскую долину вспомнил?

Саакян (поддевая Миргазияна). Нет, все о тебе думаю. Ничего твой рабочий класс не мог поделать с крестьянским сыном Мутгараем.

Миргазиян (загорается). А я что говорил? Только ты рабочий класс не тронь! Рабочий класс — он, знаешь, какой? Он — удивительно великий!..

Зубаиров (расстегивает пуговицы шубы). Уф, наконец-то целыми уехали и отсюда! (Грустно.) Приедешь на место, продырявишь семь слоев земли и уезжаешь, чтобы начать все снова… Да, но наша нефть превращается потом в свет и тепло, энергию и движение, в деньги и вещи! Да, трудно в разведке, однако от наших трудов и прибавка к могуществу государства, к правоте и достоинству народа-разведчика! (Оглядывается назад, рассматривает буровиков.) А ведь скважина вообще-то не только в землю идет, мы сами слой за слоем раскрываемся. Вместе со шламом — не без этого, понятно! — и настоящее, однако, объявляется в нас. Да!..

Лениногорск

1968–1972

Перевод Л. Руст.