Вильям Козлов: Услышать тебя

— Это приятная новость, — заметил Сергей.

— Ты знаешь, мне тоже стало жалко бедных китов, — сказал Николай.

Сергей вдруг резко затормозил, даже машину немного в сторону занесло.

— Ты что, заснул? — возмутился Николай. — Я чуть было в окно не вылетел…

— Еж перебегал дорогу, — невозмутимо заметил Сергей. — Не мог же я его переехать!

— В следующий раз, пожалуйста, предупреди меня, — попросил Николай. — Я не хочу из-за какой-нибудь лягушки стать инвалидом…

— Ну вот, а еще хочешь за китов вступиться, — засмеялся Сергей.

В вагоне стало душно, и Сергей вышел в тамбур. Здесь никого не было. Погромыхивала сцепка, толкали друг в дружку чугунные буфера, в приоткрытую дверь со свистом задувал ветер. И где-то на крыше вагона будто кто-то в барабан стучит.

Под эти звуки он задумался. Валя Молчанова перед этой командировкой как бы между прочим сообщила, что ей звонила Лиля. Теперь она не Земельская, а Оленина… Красивая фамилия. Не то что Волкова… С мужем и родителями собирается совершить путешествие на теплоходе по Волге… Он, Сергей, трясется здесь, в тамбуре пассажирского поезда, а прыткий Юра Оленин вместе с Земельскими плывет по Волге матушке-реке и за бутылкой хорошего вина ведет задушевные разговоры с богатеем тестем… И они прекрасно понимают друг друга…

Часто он теперь ездит в командировки. Как и раньше, когда был фоторепортером… Впрочем, он не жалуется: новые города, села, новые лица. Это интересно. А может быть, он кого-нибудь ищет? Или убегает от самого себя?..

Станция Сердце. Милая, знакомая станция! Сколько раз он проезжал мимо, а вот так и не удосужился сойти на ней… И в тот раз, когда впервые встретился с Лилей, он возвращался из командировки по этой железнодорожной ветке. И проезжал мимо станции Сердце…

Поезд дернулся и стал тормозить; Сергея прижало к стене. Проплыла желтая казарма, толстые березы, мешки на перроне. Проводница распахнула дверь и подняла железный лист, Сергей посторонился, пропуская в вагон двух девушек с плетеными корзинами, обвязанными белыми платками. Одна из девушек, увидев его, вскинула черные брови, губы ее полураскрылись, будто она хотела что-то сказать, но так ничего и не сказала. Девушки скрылись в вагоне, а в тамбуре остался свежий аромат малины и черники. Сергей, еще не отошедший от своих воспоминаний, обалдело смотрел им вслед…

Он не слышал, как пошел поезд и проводница закрыла дверь. Как во сне увидел на пригорке укрывшуюся под сенью толстых берез и тополей часовенку. Но вот и ее заслонила высокая девушка в синем трикотажном костюме и блестящих ботах. Длинные прямые волосы цвета спелой ржи, тонкая талия… Сердце громко бухало по ребрам, а он все еще не мог поверить, что это она! Почему же тогда она не остановилась, прошла мимо? Не может быть, чтобы это была она… Чепуха какая-то! Мало ли на свете людей, похожих один на другого?..

Но ноги уже несли его в вагон, глаза жадно обшаривали лица людей. Расталкивая пассажиров, зачем-то столпившихся в проходе, он пробирался все дальше по вагону. И вдруг он остановился, теперь в свою очередь загородив проход. Упрись ему сейчас в спину бульдозер, он и тогда бы, наверное, не почувствовал: перед ним у окна сидела Наташа. Она смотрела ему в глаза, прикусив нижнюю губу. Так поступают дети, стараясь не заплакать. Увидев ее, он стал понемногу успокаиваться и перестал слышать свое сердце. Она здесь, в вагоне, и никуда больше не денется, не исчезнет. Тут даже окна наглухо закрыты. Будь она вольной птицей, и то не смогла бы отсюда улететь. Он не сразу заметил напротив нее другую девушку, с любопытством смотревшую на него, не слышал, что говорит Наташа. Он видел ее чуть встревоженные, но сияющие глаза, смотрел на шевелящиеся губы и… был счастлив.

— …Это Варя, моя лучшая подруга, — наконец дошел до него знакомый голос. — Мы ездили в лес за ягодами…

«Ты здесь, а я этого не знал, — спрашивал Наташу глазами Сергей. — Когда ты приехала?»

— Мы набрали полные корзинки, — говорила Наташа. — Никогда не видела столько ягод…

«Как же так, Наташа? — спрашивал глазами Сергей. — Я так долго тебя ждал…»

— А вот грибов почему-то нет, — говорила Наташа. — Я только три штуки нашла. И то один червивый…

— Угощайтесь, — Варя стащила с корзинки платок и пододвинула к Сергею.

Мучительно соображая, что бы сказать, Сергей наклонился над корзинкой. Ягоды были ярко-синие, будто запотевшие. Казалось, дотронешься до них — и брызнет черно-красный сок. Только сейчас он заметил, что губы у девушек были черные. Спелая черника так и таяла во рту. Красными угольками сверкала в корзине малина.