Вильям Козлов - Услышать тебя

— Мне ее муж не нравится, — ответил сын. — Называет меня «старик» и все время спрашивает, что у меня в дневнике.

— Проявляет интерес, — заметил Сергей. — Он ведь твой отчим.

— Отчим… — повторил Юра. — Какое противное слово!

— Мачеха еще противнее, — сказал Сергей, наблюдая за ним.

— Пока у меня объявился отчим, — усмехнулся Юра Я в свою очередь проницательно посмотрел отцу в глаза: — А что, скоро предполагается и мачеха?

— Не век же мне быть бобылем, — уклончиво ответил Сергей.

— Женись, — великодушно разрешил сын. — Это даже интересно… У меня будут отец, мать и впридачу отчим с мачехой! Не у каждого такое богатство!..

«Как вырос, чертенок! — сдерживая улыбку, подумал Сергей. — Да и все они теперь высоченные и развитые…»

В комнату пушистым мячиком вкатился Карай. С ходу вцепился Юрке в брюки и, скаля зубы и рыча, потащил к двери. Юра схватил щенка на руки и стал с ним забавляться.

Этого симпатичного, лохматого, с висячими ушами и обрубленным хвостом щенка Сергей приобрел в клубе собаководства. Был он чистокровным эрдельтерьером с внушительной родословной. Назвали щенка Караем. Потому что весь помет от породистых родителей нужно было назвать на букву «К» — так объяснили Сергею в клубе собаководства, где он приобрел эрдельтерьера. А Сергею хотелось назвать его Дружком, в память о том прекрасном Дружке… Печально, что собачий век так короток! Умер Дружок своей смертью, не причинив ни малейших хлопот. Когда он заболел и стал плохо видеть — это случилось осенью, — то незадолго до первых заморозков как-то ночью ушел из дома и больше не вернулся. Говорят, так умирают настоящие собаки: уходят в лес и не возвращаются.

Сергей снова сел за письменный стол и, немного подумав, медленно застучал на машинке. На столе в беспорядке разбросанные отпечатанные листы, блокноты с записями… Он то и дело перекладывал их, отыскивая резинку. Иногда, перестав печатать, хватал ручку или карандаш и, провернув каретку машинки, начинал вписывать слова, целые предложения. Это было неудобно, но иначе он не мог. Не хотел оставлять на потом хотя бы одну неисправленную фразу.

— Я погуляю с Караем, — сказал Юра.

Щенок радостно затявкал и забегал по прихожей. Малыш, а вот уже понимает!

— Когда у тебя начинаются каникулы? — поинтересовался Сергей.

— В конце мая. А что?

— Съездил бы к матери.

— Я уже записался в летний спортивный лагерь, — сообщил сын.

— Хотя бы на несколько дней.

— Ладно, — беспечно сказал сын и вместе с Караем ушел, хлопнув дверью.

У Сергея со стола, трепыхаясь на сквозняке, слетел на пол лист.

Однако этим летом Юра не поехал на каникулы к деду в Подмосковье, хотя тот настойчиво приглашал. Юра ездил в Смоленск на школьную спортивную олимпиаду, — их баскетбольная команда вышла в полуфинал, о чем он с гордостью сообщил Сергею. Земельский прислал телеграмму, что ждет внука на даче, но у внука, очевидно, были другие планы: он на два месяца уехал в пионерский спортивный лагерь. Сергей уже два раза ездил к нему. В лагере Юра чувствовал себя как дома, ловил рыбу, загорал с ребятами на песчаном берегу, с увлечением сражался в волейбол и баскетбол.

Неожиданно для Юры и Сергея Земельский сам пожаловал этим летом в город. Остановился в гостинице и позвонил в приемную редактора. Сергея на месте не было, он ездил с альманахом к Козодоеву, а когда вернулся, секретарша Машенька ему передала, что его в гостинице ждет какой-то товарищ из Москвы. Что это за «товарищ из Москвы», Сергей долго не мог взять в толк.

Когда дверь номера «люкс» отворил Николай Борисович Земельский, Сергей даже растерялся: никак не ожидал он встретить здесь бывшего тестя. По своей наивности полагал, что больше никогда в жизни их пути-дороги не пересекутся…

И вот сидят они в просторном холле. На полу ковер, у окна на тумбочке телевизор. Из холла приоткрыта дверь в спальню. На застланной постели распахнутый кожаный чемодан. Со спинки кресла свисают узкие красные подтяжки..

Откинувшись на спинку мягкого дивана и закинув ногу на ногу, Николай Борисович смотрит на Сергея. Взгляд его тусклый и ничего не выражает. Не изменяя удобной позы, он иногда протягивает руку, берет из вазы черешню и не спеша отправляет в рот.

— Англичане говорят: мой дом — моя крепость, — философствует Земельский. — Я с ними согласен. Хорошая семья, дом — это все. А если ничего этого нет, человек теряет почву под ногами… Нет ответственности перед семьей — нет ответственности и перед самим собой….