Анатолий Иоффе - Записки врача-гипнотизера

Однажды на прием явилась женщина, которая была уверена, что больна тяжелой венерической болезнью. Множество лабораторных и врачебных обследований полностью исключили это заболевание, но она упрямо твердила, что все-таки больна. В ее сумке всегда был учебник по кожным и венерическим болезням. Она прямо-таки экзаменовала врачей – настолько хорошо она выучила симптомы страшной болезни, которую себе приписывала. Она находила у себя все признаки до единого. Мнимая болезнь сделала ее нелюдимой, раздражительной. Дружбу она ни с кем не водила, даже за руку не здоровалась – боялась «заразить».

В завкоме ей вручили путевку в Крым: «Езжай, Наташа, подлечи нервы». Врач крымского санатория, Клавдия Анатольевна, делала все, что смогла, чтобы переубедить «здоровую больную». Она даже стала есть с подопечной из одной тарелки. Наташа уже начала верить, что она здорова, но тут пришло время уезжать. Уже по дороге домой страхи возродились с новой силой. Дома она вновь стала изводить и себя, и других. Все свое свободное время она проводила в диспансерах и поликлиниках.

И вот она сидит у меня на приеме. Маленькая, веснушчатая, она сидит и загадочно смотрит зелеными глазами, внимательно слушая мои доказательства о том, что она совершенно здорова. Казалось, я был красноречив, как Цицерон. Наконец, я закончил убедительнейшую длинную речь, полную блестящих аргументов и неопровержимых доказательств.

Она вздохнула и сказала:

– А все-таки я больна.

На гипноз я ее сразу не взял, а назначил на двадцать третий по счету анализ и попросил принести заключение от психиатра. Она пришла через два дня. Психиатр ничего из своей области у нее не нашел. Двадцать третий анализ был отрицательный.

Засыпала она легко, но лечить ее было трудно, – ведь я не находил причины ее навязчивого страха. На четвертом сеансе я спросил ее:

– Верите ли вы, в то, что здоровы?

– Частично, – ответила она.

Но придя на пятый сеанс, она заявила, что убьет меня и себя, если ей в срочном порядке не будет назначено действенное лечение. Она уверяла, что чувствует, как у нее проваливается нос. Между тем, нос был здоров и крепок, разве что курнос. Восемнадцать сеансов гипноза прошли без пользы. Я не знал, что дальше делать. Я вспомнил, что пациентка рассказывала как-то, что ей нравится один парень в цехе, но она избегает встреч с ним, подчиняясь своему навязчивому страху, и посоветовал не избегать человека, который ей нравится. Реакция получилась самая неожиданная: пациентка вскочила и выбежала из кабинета, сильно хлопнув дверью. В больнице с тех пор она не появлялась. Для меня так и осталось загадкой, случай ли это скрытого психического заболевания, или что-то другое.

А может быть, я недостаточно искусно лечил ее словом?

Скоро перед моим кабинетом стало сидеть много больных. Порой мне было трудно провести подряд семь-восемь сеансов, но отказывать в приеме я не решался. Было бы смешно, если б в работу психотерапевта проник бюрократизм. Представьте себе, как гипнотизер казенным голосом говорит: «Граждане, записи нет. Приходите на той неделе, но без направления не приму». После этого больному вряд ли помогла бы психотерапия «от и до», оказываемая согласно почасовой оплате.

Больной должен видеть во враче не только специалиста, но и человека с большой душой.

…В кабинет вошла, нет, скорее вбежала, женщина с заплывшим, как от сильного удара лицом.

– Я больше так не могу! – воскликнула она и заплакала.

Через несколько минут, успокоившись, больная рассказала: два года назад она заболела малярией, принимала акрихин. Через месяц после лечения начались отеки лица, сопровождавшиеся нестерпимым зудом. Врачи установили – виноват акрихин, к которому у больной непереносимость. Перестала принимать его и отеки прекратились. Но вот сын пациентки, играя в футбол, сломал ногу, и на лице вновь появился огромный зудящий отек. С тех пор, даже незначительные психические травмы вызывают отеки. Иногда отек возникает без видимых причин.

Я давно хотел взяться за лечение подобного заболевания – в работах профессора Картамышева я читал, что ему удавалось вылечить его гипнозом. Движимый желанием добиться таких же результатов, я принялся энергично лечить болезнь. Но мне не сразу удалось добиться успеха. Причина этого – условия, в которых я тогда работал.

Дело в том, что как раз в это время у меня на работе появился шумный сосед – вышел из отпуска уролог Степан Степанович. В общем-то славный человек, он обладал несколько крутым нравом. А так как пациенты его были мужчины, больные венерическими заболеваниями, его строгий характер находил себе вполне подходящий объект для применения. До работы в диспансере Степан Степанович был военным врачом. Он ввел военные порядки и у себя в кабинете.