Дмитрий Ерёмин - Перед прыжком [Роман]

Историю этого завода Ленин знал хорошо. С того самого года, когда предприимчивый австриец Карл Вейхельд купил в пятнадцати верстах от Москвы у местных крестьян непригодную для посевов песчаную землю, поставил на пустыре два небольших цеха, чтобы начать производство паровых двигателей для набиравшей силу российской промышленности. Едва заводчик успел кое- как наладить работу в цехах-времянках, как разразился хотя и не очень сильный, но для него вполне ощутимый экономический кризис. Герр Вейхельд не выдержал испытания и в 1902 году продал недостроенное предприятие более решительному американскому дельцу Томасу Пурдэ.

Тот прежде всего изменил промышленный профиль завода. Пурдэ показалось, что вместо громоздких паровых двигателей выгоднее производить более ходовые товары: уличные фонари для городов России, тормоза для трамваев и паровозов. На тормоза был спрос: продолжалось улучшение Транссибирской магистрали, расширялось железнодорожное сообщение на других дорогах России.

Однако не сладилось дело и у Пурдэ: гроза первой русской революции перепугала его. В марте 1905 года на заводе было арестовано несколько членов подпольной организации Российской социал-демократической партии, а в декабре избежавшие ареста большевики во главе с рабочим Веритеевым создали боевую дружину, примкнули к восставшим в Москве, и только силами батальона Семеновского полка удалось подавить восстание в поселке.

Потрясенный всем этим, мистер Пурдэ счел за благо не рисковать. В результате завод перешел в собственность американца же, перекупщика Томаса Костерса, который не без выгоды перепродал его международной компании Мак-Кормиков.

Мак-Кормикам повезло: столыпинская реформа 1912 года с ее опорой на кулака открыла новые рынки для сбыта сельскохозяйственных машин в России, и прежде всего в Сибири. Компания и до этого поставляла сюда из Америки около 85 тысяч жаток, сноповязалок, сенокосилок и конных граблей. Теперь стало выгодным иметь собственное производство прямо в России. И, в расчете на новые перспективы в отсталой крестьянской стране, чикагские миллионеры вложили в коренную перестройку завода крупные средства. Была заново перепланирована прежняя территория. Рядом, с ней прикуплен еще изрядный кусок земли, и на нем возведены четырехквартирные коттеджи для инженерно-технического персонала- Несколько в стороне от них появилась уютная вилла с башенкой наверху в стиле русских подмосковных дач, в которую вселился директор завода Николас Круминг, тогда еще совсем молодой инженер, латыш по происхождению, охотно принявший лестное предложение американских хозяев. Ближе к цехам, рядом с конторой заводоуправления, вырос просторный клуб для приехавших из Америки инженеров и их семей. За клубом — больница. За проходную, на улицу, вынесена кирпичная баня с двумя разрядами: общим — для всех и номерным — для господ.

Вкладывая средства в перестройку завода, Мак-Кормики учитывали все: удобные квартиры — это постоянные инженерно-технические кадры; просторный клуб с театральной сценой и кинобудкой — это возможность для развлечений здесь же под боком; своя больница и баня — забота о здоровье и быте людей. Остается одно: работать.

Вскоре только на этом заводе компания стала ежегодно выпускать до 65 тысяч машин разных наименований на общую сумму в семь с половиной миллионов рублей.

К началу первой мировой войны основной капитал компании составил здесь немногим меньше 78 миллионов. А за годы войны, когда завод стал выполнять также и военные заказы царского военного ведомства, его прибыли увеличились чуть не вдвое.

Революция круто изменила положение дел. Еще в марте 1917 года на заводе был создан фабрично-заводской комитет во главе с большевиком Веритеевым, объявивший о рабочем контроле над производством. А незадолго до Октября Иван Веритеев сформировал боевой отряд, сыгравший решающую роль в установлении Советской власти в местной округе.

Все это испугало и «обидело» новых хозяев завода. Не желая иметь дело с большевистской рабочей властью, они отозвали из мятежной России своего представителя Мак-Алистера, вывезли в Америку весь инженерно-технический персонал завода, поручив преданно служившему им адвокату Воскобойникову защищать завод от посягательств большевиков при посредстве любезно согласившегося на это генерального консульства Норвежского королевства в Москве, и стали нетерпеливо ждать, когда силы контрреволюции свергнут Советскую власть.