Василий Шукшин - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Нет, вы говорите неправду.

— В чем же это я говорю неправду? Докажите.

— Спорим.

— Хи-хи-хи… Спорим. На что?

Хмырь секунду, две, три думал… И завернул:

— На американку.

— Как это?

— Кто проиграет, тот… В общем, если я выспорю, я что хочу, то и делаю, если вы, то вы. — Тут Хмырь, несколько ошалелый от собственной дерзости, посмотрел на всех, но как-то смутно, неопределенно. — Ну?

— Ох вы какой!

— А что? Ну что? Что? Боитесь?

— Ничего я не боюсь!

— Боитесь, боитесь. Эх вы!..

— А чем вы докажете?

— Чего «докажете»?

— Что одиноким хуже.

— Нет, давайте на американку, тогда докажу.

— Ох вы какой!..

— Ну какой? Какой? Я обыкновенный, но одиноким хуже, я вам докажу. Давайте?

— Нет, вы так докажите.

— Нет, так неинтересно. Так… чего так? А вот давайте на американку.

— А что вы сделаете?

Этот паша на заднем сиденье опять некоторое время думал. Он даже завозился на месте.

— Что я сделаю? Что я сделаю?

— Ну?

— Не скажу.

— Нет, скажите. А то так…

— А что «так»?

— Так опасно.

— Да ничего не опасно!

— Нет, докажите просто так, без американки.

— Только на американку.

Хмыря уже ненавидели в автобусе. Один какой-то старенький интеллигентный ревматик сказал себе и соседу рядом, огромному мужчине с юбилейной медалью:

— Прямо максималист какой-то: все или ничего.

— А?

— Да вон… максималист сидит.

— Он не максималист, какой максималист. Он прохвост. — Огромный мужчина не оглянулся на заднее сиденье. — Таких учить надо.

— Бесполезно, — сказал старичок.

— И эта… дура… — Громадина с медалью качнул укоризненно головой.

А те двое, забыв все на свете, не чувствуя ненависти к себе, трещали и трещали. Хихикали. Играли.

— В кино идете сегодня? — шел дальше Хмырь. — М-м?

— Иду.

— Идемте вместе?

— А что, вы один дорогу не знаете?

— Нет.

— Знаете… Притворяетесь только.

— Да не знаю, я серьезно говорю!

— Ой?..

— Неужели вам трудно дорогу показать?

— Хорошо, дорогу я покажу. А билеты будем отдельно брать. Да?

— Хорошо. Вы на какой ряд будете брать?

— Ишь вы какой!.. Хи-хи-хи!

Хмырь тоже счастливо рассмеялся:

— Какой?

— Хитрый.

— Не хитрый, а одинокий. Вот я вам и доказал, что одиночество — это плохо. Видите, я все средства пускаю, чтобы не быть одинокому.

— Я этому одинокому сегодня по шее дам, — тихо сказал огромный человек старичку.

— Не надо, что вы! — запротестовал старичок.

— Не здесь, не в автобусе, а когда приедем. Никто не увидит.

— Не надо. Зачем?

— Не могу слышать… Прямо тошнит.

Старичок потянулся к уху соседа и сказал, изумленный:

— Ей же нравится!

Огромный человек промолчал. Он не знал, что сказать на это.

— И потом, как вы ему по шее дадите? За что?

— За наглость. Что жену обманывает на курорте…

— Ну… это, знаете… Нет, нельзя. Что вы?!

— Он же прохвост!

— Нет, давайте так: я беру два билета, на себя и на одного моего знакомого товарища, и жду вас возле кинотеатра. Вы приходите… И мы проходим в зал и садимся вместе.

— Почему вместе?

— Да потому что нет у меня никакого товарища!

— Ишь вы какой!

Опять смех.

— О-о! — застонал громадный мужчина. — Уши вянут.

Старичок, его сосед, тихонько засмеялся.

Мужчина повернулся к нему, удивленный. Старичок уткнулся в ладони и хохотал. Отсмеялся и снова потянулся к уху удивленного соседа. Зашептал:

— Вы слушайте, слушайте — это же ужасно смешно.

— Что тут смешного? — тоже шепотом, серьезно спросил огромный человек.

— Да смешно! Что вы? Очень смешно, слушайте.

— Интересно, как это вас жена отпускает одного на курорт? — поинтересовалась Здоровячка.

— А что? Вы не отпустили бы? Между прочим!.. — воскликнул Хмырь. — А как это вас муж одну отпускает?

— У меня нет мужа, поэтому меня никто и не задерживает. А вот как вас отпускают?

— По той же самой причине.

— По какой?

— Да по той же самой.

— Нет, по какой, по какой?

— Да по той причине, что у меня нет жены…

— Слушай, хмырюга!.. — повернулся назад огромный мужчина. — С кем это мы вместе на почте были и кто давал жене телеграмму, чтобы денег выслала?

Хмырь даже как-то испугался… Растерялся и испугался. Взгляды всех присутствующих пригвоздили его к сиденью.

— Какую телеграмму? — спросил он.

— Да насчет денег, — жестоко выдавал большой мужчина. — Я еще указал: «Уже?» — мол, запросил денег? Кто мне сказал: «Мы с ней договорились: я возьму только на дорогу, а потом она мне пришлет по почте»? Это не ты был?