Степан Федорович подошел к щиту. Огни голубых и красных сигнальных лампочек падали на его лицо и пиджак.
— Включаю город! — сказал он и коснулся рукой массивной ручки. — Включаю «Баррикады»… {10} 10 «Баррикады» — в прошлом Царицынский орудийный завод, с 1930-х гг. — многопрофильное машиностроительное предприятие.
включаю Тракторный… включаю Красноармейск… {11} 11 Красноармейск — поселок под Сталинградом (впоследствии присоединен к городу в качестве отдельного района) при судостроительной верфи (ныне Волгоградский судостроительный завод).
Голос его дрогнул от волнения, лицо в странном пестром свете было взволнованным, счастливым… Рабочие молча и серьезно смотрели на него.
…В машине Степан Федорович наклонился к уху Александры Владимировны и шепотом, чтобы не слышал водитель, сказал:
— Вы помните уборщицу, которая вас провожала ко мне в кабинет?
— Ольга Петровна, кажется?
— Вот-вот, вдова она, Савельева ее фамилия. У нее на квартире жил парнишка, работал у меня в слесарной мастерской, потом пошел в летную школу, и оказывается, он тут лежит в госпитале, прислал ей письмо, что дочка Спиридонова, наша Вера, работает в этом госпитале, и будто все у них решено. Объяснились. Представляете, какое дело? И узнаю-то не от Веры, а от своего секретаря Анны Ивановны. А ей уборщица Савельева сказала… Представляете?
— Ну и что ж, — сказала Александра Владимировна. — Очень хорошо, лишь бы честный и хороший парень.
— Да не время, боже мой, да и девчонка… Вот станете прабабушкой, тогда не скажете: «Очень хорошо!»
Она плохо видела в полутьме его лицо, но голос его был обычный, долгие годы знакомый ей, и, вероятно, выражение лица было таким же обычным, знакомым.
— А насчет фляжки договорились, Марусе ни слова, ладно? — смеющимся шепотом сказал он.
Материнская, грустная нежность к Степану охватила ее.
— И вы, Степан, станете дедом, — тихо сказала Александра Владимировна и погладила его по плечу.
15
Степан Федорович заехал по делу в Тракторозаводский районный комитет партии и узнал неожиданную новость — давно знакомый ему Иван Павлович Пряхин был выдвинут на работу в обком партии.
Пряхин когда-то работал в партийной организации Сталинградского тракторного, потом поехал на учебу в Москву, вернулся в Сталинград незадолго до начала войны, снова стал работать в райкоме, был одно время парторгом ЦК на Тракторном заводе.
Степан Федорович знал Пряхина давно, но встречался с ним мало и сам удивился, почему новость эта, не имевшая к нему прямого отношения, взволновала его.
Он зашел в комнату к Пряхину, который в этот момент надевал плащ, собираясь уходить, и громко сказал:
— Приветствую, товарищ Пряхин, поздравляю с переходом на работу в областной комитет.
Пряхин, большой, неторопливый, широколобый, медленно посмотрел на Степана Федоровича и проговорил:
— Что ж, товарищ Спиридонов, мне ведь обком поручает работать по оборонной промышленности, будем встречаться по-прежнему, наверно, чаще даже.
Они вместе вышли на улицу.
— Давайте подвезу, я сейчас через город еду к себе на СталГРЭС, — сказал Спиридонов.
— Нет, я пойду пешком, — сказал Пряхин.
— Пешком? — удивился Спиридонов. — Это вам часа три ходу.
Пряхин посмотрел на Спиридонова и смущенно усмехнулся, промолчал. Спиридонов посмотрел на Пряхина, усмехнулся и тоже промолчал. Он понял, что неразговорчивому, суровому человеку Пряхину захотелось вот в этот военный день пройти по улицам родного города, пройти мимо завода, который при нем строили, пройти мимо садов, которые при нем сажали, мимо школы, в строительстве которой он принимал участие, мимо новых домов, которые при нем заселялись.
Как-то по-новому увидев этого человека, растроганный Степан Федорович подумал: «Вот он, мой партийный товарищ!»
Пряхин, поняв догадку Степана Федоровича, пожал ему руку, молчаливо поблагодарив за сдержанность, за то, что Спиридонов не стал объяснять: «Ага, волнение охватило, хочется вам посмотреть те места, где вся ваша жизнь прошла, где всю свою жизнь проработали».
Ведь бывает такая плохая манера у некоторых людей: без спросу залезть в чужую душу и громогласно объяснять все, что видно в чужой душе. Должно быть, поэтому Пряхин и пожал так крепко руку Степану Федоровичу, что тот не проявил этой плохой манеры.
Спиридонов стоял у дверей райкома, поджидая отлучившегося водителя машины, поглядывал вслед идущему по дороге Пряхину.
Читать дальше