Дмитрий Цмокаленко - Тайна убежища «Фортуна» [Памфлеты]

— Ох ты, горе горькое! берегитесь, господа. Он не в своем уме… Полоумный, так сказать…

Тем временем «горе горькое», подпрыгнув до самого потолка, представило, как сжимает что-то скрюченными, дрожащими пальцами, пошарило взглядом по бункеру, метнулось к джентльмену с лицом седеющего интеллигента и схватило того за горло с истерическим воплем:

— Ага, попалась, шельма! Будешь знать, с кем волочиться!

Всем гуртом едва вызволили беднягу из рук мальца. Интеллигент уже начал было пускать изо рта пузыри. Его затащили в туалет, сунули под кран голову. Кое-как оклемавшись, он замахал руками, требуя, чтобы его оставили в одиночестве и покое. Фермер плотно укутал телевизор плащом, с болью и озабоченностью поглядывая на своего несчастного «злоумышленника». Тот лежал на топчане, всхлипывал и дергался всем телом.

— Успокоился. Садитесь, джентльмены, — виновато уговаривал старик. — Только, упаси бог, не распеленайте эту дрянь. Вот такой же телевизор жестоко надругался над моим Тони и всей нашей семьей…

Перед седеющим господином, уже появившимся из туалетной и присевшим в сторонке на табурет, старый фермер был готов упасть на колени.

— Простите его, сэр. Он не виноват. Клянусь отчей землей Шотландии, не виноват. Ростом выбухал до потолка, а умишко беспомощный, квелый. Не выдержал, сорвался… Будь проклят день, когда я послушал домашних и за собственные доллары притащил в дом этот ящик горя. До этого жилось трудно, но спокойно. Бывало, приползем с поля поздно вечером, измученные, немощные, еле ноги переставляем, сяк-так поужинаем — и спокойной ночи. Одного меня мучила бессонница. Вижу себя попрошайкой, ободранным и голодным. Ферма моя трещит, расползается, будто старая торба. Кредиторы торчат над душой, дрожат от алчности, дожидаются, когда обанкрочусь и они последние тряпки сорвут с плеч. А в это лето еще и всевышний послал кару за какие-то грехи. Выжег засухой поля — лежат мертвые, как пустыня. Выплачивать нам ассекурационные правительство не торопится. А вот с нас дерет всяческие налоги, как и поныне…

После долгой паузы он негромко продолжал:

— Ага, значит, про телевизор. Мало мне было ночных кошмаров, приобрел еще и вечерние. Перед тем, как соберешься упасть в постель, таких тебе страшилищ покажут, что в холодный пот бросает. И превратился наш тихий домишко в пытошную. То стреляют в кого-то, то кого-то режут, то вешают, или душат, или живьем на огне сжигают. А Тони все это принимал близко к сердцу. Сидит, бывало, смотрит и трясется всем телом. А ночью вскакивает, кричит во сне, переживает то, что увидел вечером. Собирался я было давненько трахнуть эту коробку об пол, чтобы щепки от нее разлетелись, да пожалел. Деньги же уплачены, и немалые…

Сидим вот однажды вечером в темной лачуге. На экране — кошмар беспросветный. У нас даже волосы дыбом становятся. Никто ни словечком не обзовется. Все будто задохнулись от ужаса… Вдруг наш Тони ка-а-к кинется к сестре, ка-а-ак вцепится ей в горло. Мы остолбенели. Играет мальчик или копирует то, что увидел? Но какая же это игра, если девчонка забилась, будто птенец в петле. А ко всему сынок бранится омерзительными словами, которые только что процедил бандюга на экране: «Вот узнаешь, шельма, с кем волочиться!..» Вы уж простите, мистер. Такое с ним всегда повторяется, если увидит телевизор. И как я не заметил этот чертов ящик в этой душегубке?

Потерпевший господин что-то недовольно промычал себе под нос, но извинять полоумного мальчишку не торопился. То ли в нем еще кипела обида, то ли просто не мог опомниться. Смуглый рабочий пошептался с пожилым дядькой в вышитой сорочке. Поглядывая на несчастного Тони, оба сочувственно покивали головами. А тот лежал уже спокойно, кажется, даже уснул.

Фермер же вновь обратился ко всем со своим горем:

— Вот уже целый год тянутся мои хлопоты с мальчиком. И ничто не помогает. Думаю попробовать устроить его в столичный госпиталь. А если не удастся, прокляну все на свете. Землю родную прокляну, хотя она и ни в чем не повинна. О, я-то знаю, кто толкает нас на безумие. Здесь они, в Оттаве сидят, продажные чинодралы со своим премьером во главе! Чтоб они на белом свете добра никогда не знали за то, что разрешают всяким проходимцам творить бизнес на наших нервах и душах! Слышите, как пугает?

Все в бункере невольно вспомнили о дикторе телевидения, который бубнил, не умолкая, только охрип слегка, приглушенный укутавшими телевизор лохмотьями.

Не жалея красок, он уже успел обрисовать все «прелести» ядерной катастрофы. Да, война будет опустошительной. Но не следует верить ученым пессимистам, которые с перепугу предвещают конец света. Видите ли, уже создали в своем воображении бомбу со взрывной силой в тысячу мегатонн тротила. Если когда-нибудь такая бомба и появится, то только у нашей союзницы Америки, а не у ее противников. Одна такая штуковина, взорвавшись на высоте в пятьсот метров, способна выжечь дочиста целую страну и все живое в земле на глубину около ста метров. Но не слушайте вражеской пропаганды. Коммунисты еще такой бомбы не имеют.