Василий Золотов - Земля горячая

А тут прошел в порту слух: в Усть-Гремучем, на Камчатке, начинают строить новый порт. Встретила я Крылова Лешку и шутя говорю:

— Поехали, Лёха?

Глаза у парня так и загорелись. Потирает ладони, щурится.

— Поехали!

Характер у Лешки вроде моего: сказал — отрезал, бес в душе у парня, всю жизнь ни за что не усидит на одном месте.

Послали радиограммы в Дальневосточное пароходство и в Усть-Гремучий с просьбой дать вызов. Ходили в ожидании, душа горела от нетерпения: каким будет ответ?

А вдруг… мало ли что бывает! Толька Пышный, механик портофлота, и Сашка Полубесов, диспетчер первого района, тоже сделали запрос в Усть-Гремучий — нужны ли в порту диспетчеры и механики? Им ответили: «В связи с отсутствием жилья вызов дать не можем».

Тогда ребята пошли на хитрость; «Эх, была не была!» Отправили вторую радиограмму: «В жилплощади не нуждаемся — холостяки-одиночки».

И вот пришел вызов. Сдали документы на пропуска. Через два дня получили вызов и наши холостяки и, обрадованные, решили ехать вместе с нами. Ура-а! Даешь Камчатку!

В порту Панино — столпотворение. Всем захотелось вдруг ехать на Камчатку. Только Игорь, друг моего детства, не торопился с выбором. Меня это злило. Из гордости я не стала уговаривать его. А ребята (пока шло оформление пропусков) собирались, «митинговали» чуть ли не каждый день. Одни заполняли анкеты, другие, вроде нас, уже готовили чемоданы. Заходит однажды в контору начальник портофлота, видит, около меня теснятся люди, догадался, что я сманиваю ребят на север, шагнул к моему столу.

— Это ты, Певчая, всех взбаламутила? Смотри у меня! — И погрозил пальцем. Потом сверкнул глазами на Лешку. — Ишь ты, герой какой нашелся! Да знаешь ли ты, что такое Гремучая? Куда ты едешь? Я-то знаю ее, матушку, как-нибудь с самого 1929 года: речная коса и голое место, вулканы и снег — вот тебе и Гремучая на Камчатке! Да еще иной раз тряхнет хорошенько ночью, покорежит косяки в доме, треснут стены, заскулит твоя Лелька — сразу захочешь вернуться на твердую землю. Ей-то что, — кивнул он на меня, — будет сидеть себе на берегу, в конторе, бумаги марать, а тебе плавать. В Усть-Гремучем бары — могила для моряка. Чем тебе здесь плохо? — Потом повернулся к Толе Пышному и Сашке Полубесову: — А вы что? Почему не на работе? Видали, всем на Камчатку захотелось! Марш отсюда! Если еще кого увижу в рабочее время в конторе — оторву голову!

Время летело, и мы волновались все больше и больше. Многим пришел отказ, а нам радиограмма: «Когда выезжаете?»

Наконец пропуска готовы, осталось рассчитаться. Вот тут-то и заточил червячок: а не поторопились ли мы? Ведь Камчатка… Шутка ли! Да и жаль было расставаться с друзьями. Как ни говори, а проработали в Панине вместе более пяти лет. Особенно трудно мне было в последний раз пожать руку начальнику портофлота. Человек он был строгий, принципиальный, честный и очень сердечный. Мы все его уважали, и он любил нас. А еще трудней было расставаться с Игорем. Он ходил последнее время как потерянный, все порывался что-то сказать мне, но, встретив мой взгляд, умолкал.

Что ж, ехать так ехать! К черту все сомнения, не время вздохам. Какая она, Камчатка? Скорей бы!

Нас двенадцать, четыре женщины. Со мной мама. Как это получилось? Я не маменькина дочка, нет. Просто вышло так: мама приехала ко мне в Панино погостить, проведать, как я «акклиматизировалась» на Дальнем Востоке, не вышла ли замуж, а тут команда: на Камчатку! Ну конечно и мама решила поехать со мной.

Что ожидает нас впереди? Край незнакомый, далекий! Еще в детстве, в школе, я навсегда запомнила это слово: «Камчатка» — самая последняя парта в классе.

Тогда, в Панине, я рассуждала так: кто поработал рядом с Сахалином, тому нечего бояться Камчатки.

Весь путь на теплоходе «Русь» из Владивостока до Петропавловска показался нам увлекательным путешествием. Погодка как по заказу — голубиная. К Петропавловску подошли вечером. Красотища какая! Огромная Авачинская бухта окружена сопками. Море огней. Жилые кварталы взбегают вверх по кручам. Характер у города, сразу видно, настоящий — упрямо по террасам лезет вверх, закрепляется на скальной тверди, раскидывает по-орлиному крылья.

С утра отправились в пароходство, где узнали печальную для нас новость: в Усть-Гремучий пароход только что ушел, и другой пойдет дней через десять — двенадцать, не раньше. В Петропавловске кроме Камчатско-Чукотского пароходства есть еще и Камчатрыбфлот, рыбацкие суда бороздят просторы океана во всех направлениях, как и другие корабли. Чем черт не шутит, авось на наше счастье что-нибудь да подвернется. Зашли в диспетчерскую Камчатрыбфлота. Там сказали: