Василий Золотов - Земля горячая

— Вот познакомься с подарочком. Это нам соседушки наши преподнесли. Ну как с ними в мире жить?

— Ого! — вскричал Бакланов. — Значит, мы не доставили до сплаврейда сто пятьдесят семь тысяч кубометров древесины на сумму двести девяносто тысяч рублей…

— Нет, ты погляди, какие нахалы! — прервал его Булатов. — Мы им плоты водили, помогали план выполнять, а они…

— Дело не в этом, — улыбнулся Бакланов. — Тут надо смотреть глубже и дальше. Певчая еще весной об этом твердила, а ты, понимаешь, отшил ее тогда…

— Виноват, каюсь!

— Да, кстати, Галина, Полубесов какую-то справку сегодня готовил. Для чего она понадобилась?

— А вот товарищ Кущ объяснит.

— Из-за поломки рулей простои по нашему буксирному флоту составили 37 864 судо-часов, убыток — 101 286 рублей, — деловито начал Кущ. — Это только зарегистрированные случаи. А сколько простояли пассажирские суда, баржи! А все из-за этих топляков, черт бы их побрал! Платить сплавщикам не будем, пусть передают в арбитраж. Мы за это время подготовим встречный иск. Семен Антонович, прошу вас, не разрешайте больше водить плоты без договоров. К тому же в договорах надо оговаривать необходимые условия: очистка реки от топляков и ответственность за простои судов по вине сдатчиков древесины.

— Весь в ваших руках, дорогие коммерсанты, сдаюсь! Надо и в совнархозе об этих топляках поставить вопроса лес гибнет, суда простаивают!..

Слушая признания Семена Антоновича, я удивлялась: получается, что он раньше ничего не знал о топляках! Да ведь ему только что напомнил об этом Бакланов.

А Кущ продолжал:

— И еще много бревен выносит Гремучая в океан, а потом волной выкидывает на нашу косу. Народ собирает бревна и пилит на дрова. Это же, товарищи, государственные денежки!

— Что ты предлагаешь?

— Предлагаю создать бригаду по сбору выброшенного океаном леса. Бухгалтерия согласна оплачивать эту работу по нарядам…

— Дельно!

— И не только бригаду создать, но и мобилизовать жителей. Многие этим «промыслом» сейчас занимаются. Пусть продолжают, но лес за определенную плату сдают нам.

— А я считаю, — сказал вдруг Бакланов, — что просто так вопрос этот решать нельзя. Слышал я уже об этих бревнах, Воробьева говорила. Нет, товарищи, надо все обдумать как следует. Поймите, люди из года в год собирали бревна на дрова, а тут вдруг — неожиданный запрет. Нужно объяснить каждому усть-гремучинцу, во что эти бревнышки обходятся государству…

— Верно! — поддержал его Булатов. — Надо разъяснить все, а не запрещать так вот сразу. А то еще, чего доброго, Кущ предложит квалифицировать сбор населением бревен как расхищение государственного имущества. Кстати, Певчая, конечно, помнит об этом: мы в свое время напрасно обвинили бригаду Скворцова в краже кондитерских изделий и деньги с грузчиков удержали зря.

— Как это зря?! — удивилась я.

— А вот так: следствие закончено, и выяснилось, что грузчики ни одной конфетки не взяли. При выгрузке они обнаружили в трюме разбитый ящик — две доски кто-то проломил. Ну, ребята и решили заменить их. Вытащили проломленные доски из-под контрольной ленты, засунули новые, а когда вытаскивали доски, из кармана бригадира, наверно, и выпал наряд…

— Но зачем же они все это сделали?

— Так ведь вы, коммерсанты, часто твердите о браке в работе, снижающем показатели. А грузчики боролись за звание бригады коммунистического труда. Вот они и решили еще в трюме исправить положение, так сказать, ликвидировать брак.

— Вот чудаки! И как они не поняли тогда, что мы могли бы потребовать коммерческий акт на недоброкачественную перевозку грузов! — усмехнулся Кущ. — А эти оригиналы из бригады Скворцова брак в работе экипажа судна скрыли, вернее взяли на себя, да еще уплатили собственные денежки за недостающий груз. И почему они тогда молчали, на собрании, никак не пойму…

— А чего тут не понять? Ошеломило их обвинение, вот и все. Конфет они не брали, а наряд оказался в ящике. Следователь с трудом докопался до истины. Надо бы взять частное определение да проработать его во всех бригадах, рассказать, что может случиться из-за незнания правил перевозки грузов. Уж я ваши тарифные руководства вызубрил назубок. Много раньше не понимал, а теперь вижу, вы у меня молодцы, — рассмеялся Булатов. — Вот и сегодня приперли меня к стенке, ничего не поделаешь. Пойдем, Певчая, на мировую, не хмурь брови-то… Опытный конь и тот в борозде спотыкается, а я ведь портовик-то скороспелый — раньше в рыбаках ходил…