Лев Кожевников - Улыбка Афродиты. Смерть прокурора

Алексей сунул руку к воде, желая зачерпнуть. Но в воздухе раздался легкий треск, похожий на щелчок, и кончики пальцев словно наткнулись на иголки. «Электрический разряд? — он удивился. — Но грозы, кажется, нет. Дождь сеет.» Он повторил попытку — и снова раздался треск электрического разряда. Он резко отдернул руку, потряс, чувствуя, что рука в локте занемела.

— Не бочка, а конденсатор, черт бы его… — пробормотал он, заглядывая внутрь. Из воды, ему показалось, бледным, плоским пятном глянуло на него неживое лицо.

Он отшатнулся. Но взял себя в руки, решив, что лицо в бочке — его собственное. Отражение. Хотя тут же усомнился: какое может быть отражение при такой ряби?..

Чувство неуверенности, даже подавленности навалилось на него и, казалось, оно исходит от этой проклятой бочки, чем дольше он тут торчит, тем сильнее. Алексей отступил пару шагов, затем еще, и злобная, гнетущая раздражительность в нем как бы истаяла. Дышать стало легче.

Он провел дрожащей ладонью по мокрому от пота лицу и отправился в избу.

Ходырев сидел на кровати, свесив между колен широкие кисти рук. Курил. Эксперт Дьяконов разложил на столе содержимое своего вместительного кофра, тасовал катушки с пленкой, что-то помечал. При появлении следователя обернулся.

— Ты чего такой кислый? Смотреть противно.

— Не смотри, — вяло огрызнулся тот.

— И в самом деле…

Напевая себе под нос, Дьяконов упаковал кофр и отправился в угол к рукомойнику. Через минуту из угла донесся его удивленный возглас.

— О, черт… Не понимаю?

Алексей в раздумье опустился на лавку и поначалу не обращал на него внимания. Но вскоре Дьяконов сам обернулся к ним, совершенно растерянный.

— Что за ерунда? Взгляни.

В руке он держал крышку от рукомойника на отлете, словно лягушку, и с любопытством ее разглядывал.

— Ну? Взглянул, — грубо отозвался Алексей, удивляясь собственной раздражительности.

— Не льется, — Дьяконов постукал снизу по соску, подержал. — Вода не льется, видишь?

— Значит, надо налить.

— Полный! В том и дело.

Алексей подошел. В избе было темно, и он осветил угол фонарем. Рукомойник, действительно, был полон, с краями. По его поверхности бежала мелкая рябь. Дьяконов нахлобучил сверху крышку, и она задребезжала, позвякивая. Он поднес руку, чтобы поднять сосок, и крышка запрыгала, как на кипящей кастрюле.

— Откуда вода? — Алексей обернулся к Ходыреву.

— Из бочки.

— Ты что-нибудь понимаешь?

Скрипнула кровать. Ходырев поднялся и молча прошел к рукомойнику. Алексей видел, как он что-то снял с шеи. Вероятно, нательный крест и сунул под крышку. Дребезжание в ту же минуту прекратилось. Алексей попробовал воду — она бежала. Он сполоснул руки и остановился перед тлеющим огоньком сигареты над кроватью, повторил вопрос.

— Что это?

Ходырев пожал плечами.

— Говорят, дурное место, Волковка. — В его голосе прозвучала усмешка.

— Типичный полтергейст, — подал из угла бодрую реплику Дьяконов. — Я, правда, раньше с подобными делами, не сталкивался, но признаки те же самые, уверяю.

— Что такое полтергейст? — спросил Ходырев.

— Ну… аномальное явление, так сказать.

— Ненормальное, что ли?

— Ну, да. А в чем, собственно, дело?

— Дело, собственно, в том, что если ни черта не понял, надо так и сказать. А не квакать на ученом волапюке! — взорвался Алексей, испытывая необъяснимую досаду, и в то же время сознавая правоту Дьяконова, упоскольку словом «полтергейст» эксперт обозначил ряд однородных явлений, и только.

— Да что с тобой? — вскричал с обидой Дьяконов.

— Извини, Вадим Абрамыч… накатило, — Алексей тряхнул головой и ушел в другой угол.

Некоторое время держалась напряженная тишина. Неожиданно первым подал голос Ходырев.

— Уезжать надо.

— Почему?

— Перегрыземся здесь… до утра.

— Он прав, — буркнул Дьяконов.

Внутренне Алексей с ними согласился. В скором времени подойдет участковый Суслов, который отправился проводить понятых на попутный состав, тогда образуется еще одна зона конфликта. Но почти за полдня поисков они так и не установили место преступления, не нашли орудие убийства. Понятно, что потерпевший скончался не возле колодца, труп был перемещен. Откуда?.. Если смерть наступила от потери крови, значит, где-то она должна быть пролита, и в большом количестве. На открытой местности? И ее заполоскало дождем? А если в помещении? в этом случае следы кто-то уничтожил. Тщательно и умно уничтожил. Едва ли на такую кропотливую, тщательную работу способны «олигофрены», да еще после совершенного убийства. Хотя убийства, строго говоря, не произошло. Суходеев скорее всего был оставлен в беспомощном состоянии в безлюдной местности. Возможно, труп был обнаружен позднее… кем-то, кто не хотел связываться с милицией (с участковым Сусловым?), опасаясь подозрений в свой адрес. Поэтому этот кто-то спрятал труп, а следы уничтожил?