Яков Липкович - И нет этому конца

— Ой!

— Потерпеть придется.

— Давай!..

Борис вытер выступивший на лбу холодный пот. Собрав силы, он стянул с капитана сапог и приступил к перевязке. Раненый продолжал переживать:

— Скажут… показал немцам пятки… смазал пятки салом… только пятки сверкали…

— А все же как они тебя подстрелили? — полюбопытствовал, закончив перевязку, Борис.

— Вот видишь, — вздохнул Сапожнов. — Теперь всех это будет интересовать.

— Ну как, у тебя хватит терпения досидеть до конца боя? — спросил Борис.

— Хватит, — ответил тот. — Только придвинь ко мне поближе гранаты.

Борис переложил их.

— Ну, я пойду?

— Двигай.

Пока Борис занимался ранеными, обстановка изменилась. Фашистские танки, которые шли в обход, уже поворачивали — по-видимому, чтобы напасть с тыла.

Из оврага, находившегося сразу за рядами траншей и окопов, на короткое время показалась приземистая фигура зампотеха. Подполковника Рябкина поддерживали под руки два «черных пехотинца». Господи, неужели и он ранен?

Борис вылез из окопа и, зажав рукой уже сильно мозжившую рану, помчался к оврагу…

Это была скорее широкая и довольно глубокая канава, вырытая невесть для чего. По верхнему гребню обоих склонов тянулись траншеи и окопы. Бойцы могли переходить с одного склона на другой в зависимости от направления неприятельского удара. В настоящее время они держали оборону с тыла.

Здесь же, в овраге, укрылись от обстрела «санитарка» и «доджик». Около них прямо на земле лежали и сидели раненые. Борис увидел Лелеку. Тот пристроился на подножке. Левая рука у него была перевязана, и он бережно ее поддерживал. Встретившись взглядом с Борисом, капельмейстер как ни в чем не бывало состроил гримасу. Вот и пойми его!.. Раи у «санитарки» еще не было…

Борис подошел к группе офицеров, окружившей подполковника Рябкина, который, сидя на снарядном ящике, отдавал распоряжения. Он был очень бледен. На одной ноге у него топорщился разрезанный и перетянутый бинтом сапог.

— А, доктор! — сказал он, увидев Бориса. — Меня тут без вас и ранили, и перевязали… Ну что ж, товарищи, по местам.

Ему помогли встать на ноги, и он медленно, поддерживаемый не отходившими от него двумя «черными пехотинцами», начал подниматься по склону.

Борис добрался до свободного окопа. Там прижался раненым плечом к стенке и положил перед собой в нишу противотанковую гранату…

— Где он?

— Вон там!

Рая? Она съехала к нему в окоп, разгоряченная бегом и очень решительная.

— Борька, наконец-то я тебя нашла!.. Дай перевяжу!

— Ты что, не видишь? — кивнул он на приближающиеся танки и самоходки.

— А плевать! Давай руку!

Она заставила его снять шинель и принялась за перевязку.

Не удержалась от того, чтобы не отчитать его:

— А еще пятерку по хирургии имел!..

Она бинтовала, а рядом уже снова рвались снаряды.

— Рай, сойдет!..

— Еще немножко…

Они оба вздрогнули, услышав чей-то отчаянный выкрик:

— Фельдшера!.. Фельдшера сюда!

— Боря, я пойду! — сказала она и, воспользовавшись тем, что он никак не мог натянуть на раненую руку шинель, опередив его, выскочила из окопа.

Борис взял из ниши гранату. О боже, какая она тяжелая и неудобная. Ее докинуть можно, только когда танк всего в нескольких метрах…

А танки и не думали рисковать. Когда до оврага им осталось метров двести пятьдесят — триста, они неожиданно вытянулись в одну линию и, держась на расстоянии, начали в упор расстреливать окопы и траншеи.

Борис втянул голову в плечи и прижался горячей щекой к холодной и скользкой стенке окопа. В сплошном грохоте слились выстрелы и разрывы. Осколки с коротким свистом пролетали над затылком и вонзались где-то рядом. Как в ознобе, дрожала земля.

И вдруг какое-то неясное, но неодолимое побуждение заставило его приподняться и выглянуть наружу. Он не сразу разглядел в утренней дымке маленькую юркую фигурку, ползком пробирающуюся к танкам. Рядом поднимались разрывы, а боец все полз и полз. Кто это? На затылке белела повязка. Кто-то из выздоравливающих…

Из соседнего окопа выглянул начфин Зубрилин. На его огромной голове шишом торчала новенькая каска. Где он ее взял? Или предусмотрительно запасся перед рейдом?.. Зубрилин показал рукой вперед… И тут Борис увидел второго бойца, двинувшегося к танкам. Кто это — с такого расстояния разглядеть было трудно. Но что-то в этом человеке, в его узкой и подвижной спине, задевало и тревожило память.

Немцы тоже его заметили. Весь огонь они, казалось, перенесли на обоих смельчаков.