Яков Липкович - И нет этому конца

Пока я решал, что лучше, на дороге показался старшина. Он шел, на ходу застегивая брюки. Увидев, что мы ждем его, прибавил шагу.

Еще издали я обратил внимание, что лицо у него как будто осунулось, побледнело. Неужели заболел? Лишь бы не дизентерия! А то придется отправить в госпиталь и я останусь один.

Он подошел.

— Понос? — упавшим голосом спросил я.

— Чистый пулемет! На три метра против ветра! — бодро ответил старшина.

— Неужели что-нибудь инфекционное? — Я уже не скрывал своего беспокойства.

— Та ни! — успокоил меня вездесущий Зубок. — Вин молоком огиркы запывав!

У меня сразу отлегло на душе.

— Чего это с вами? — осведомился старшина, заметив общее возбуждение.

Я сказал о минометном обстреле. Он тут же приказал рассредоточиться, двигаться к реке порознь, соблюдая дистанцию в несколько шагов.

— У фрицев здесь, видать, кажный метр пристрелян, — заключил он.

Впереди спокойно и неторопливо нес свои тяжелые зеленовато-серые воды Днепр — широкий и раздольный. И трепетно дрожала перекинутая с одного берега на другой золотистая солнечная дорожка — единственный мост, который невозможно разбомбить.

Покачивался на далекой волне паром с двумя автомашинами. А в стороне мелькали лодки с людьми…

Я прибавил шагу. Вскоре меня догнал Задонский и опередил Зубок…

Вид реки, казалось бы исподволь готовившейся к встрече с нами и неожиданно представшей во всей своей величавой и страшной значительности, необычным образом подействовал на нас. Несмотря на возможность нового обстрела, мы как шальные устремились к воде. Позади остались покореженная автомашина, разбитое орудие…

Наши ноги чуть ли не по щиколотку уходили в глубокий сыпучий песок, но мы продолжали бежать, опьяненные близостью великой реки, отчаянные и ликующие…

Вот он — Днепр!

Я ступил в воду, и легкая прозрачная волна как ни в чем не бывало приласкалась к моим сапогам…

Первым опомнился старшина.

— А ну, живо в укрытие! Не то как жахнет сейчас! Я кому говорю?! — закричал он на санитаров.

Когда мы взбегали по косогору, то увидели две фигуры, направлявшиеся к нам по самому гребню. Передняя помахала рукой.

Кто это? Неужели кто-то из моих однокурсников — выпускников военно-медицинского училища? Всего месяц назад судьба разбросала нас по всему фронту — от Белого до Черного моря.

Только подумать — встретиться у днепровской переправы!

Но если это не однокашник, то кто же?

Ах вот кто! Легкое разочарование мгновенно сменилось радостью. Это был не кто иной, как капитан Борисов. Добрый, умный, расположенный ко мне человек. Прямо здорово, что он уже здесь: с ним мы не пропадем!

— Це ж Панько! — воскликнул кто-то из моих подчиненных.

И впрямь вторым был Панько — наш пропавший санитар. Он шел позади капитана и ухмылялся. Значит, не обманул, не дезертировал. По-видимому, разминулся с нами и проскочил вперед.

— Товарищ лейтенант! Я ж говорил, что он никуда не денется! Я его еще голопузым знал! — торжествовал Орел.

Я двинулся навстречу капитану. Доложил о прибытии. Он крепко пожал мне руку.

— Молодцы! На полсуток раньше прибыли!

— Мы старались, — не чувствуя под собой ног от похвалы, сказал я.

— Я доложу о вас начсанарму, — пообещал капитан. — А теперь пойдемте, я покажу вам ваши места, познакомлю с обстановкой.

— Товарищ капитан, вы надолго к нам?

— Часок-другой побуду. У меня ведь, кроме вашей, еще есть переправы… Да, чуть не забыл. Вам привет.

И он с интересом и любопытством посмотрел на меня. Сердце мое тут же заколотилось.

— Привет? От кого? — спросил я сдавленным голосом.

— От Вали Сухаревой, — ответил он. — Ну, вы ее должны знать. Она медсестра в приемном отделении. Такая красивая и медлительная.

— А… вспомнил! — неумело сыграл я.

— Ну вот, от нее вам и привет.

— Спасибо…

Хорошая моя, когда мы еще с тобой встретимся?

Мы все набились в маленькой землянке, которую недавно покинули артиллеристы — переправились на ту сторону. Капитан Борисов решил лично расставить санитарные посты. Особенно его беспокоил правый берег, где скопилось много раненых. Туда, как стемнеет, он собрался переправить только что сформированное отделение Сперанского. Второе отделение, командиром которого стал Орел, капитан оставлял здесь, на этом берегу.

Хотя с момента раздела взвода прошло всего каких-нибудь полчаса, отделения держались уже обособленно. Так и сидели группками возле своих новых командиров, заново приглядываясь, примеряясь друг к другу.