Владимир Зуев - Тропинка в небо [Повесть]

— Оставайся ночевать, — предложила Антонина Васильевна. — Чего тебе куда-то до чужих? Да и куда ты пойдешь-то?

— Меня пристроили… — Она помолчала, ожидая, что скажет Николай. Но он отчужденно молчал. — Ну, бывайте. Может, еще увидимся…

Ночевать Манюшка поехала на вокзал.

На следующий день вчерашние абитуриенты собрались в одном из классов. Начальник учебной части объявил, что такие-то и такие-то зачислены в спецшколу, такие-то получили плохие оценки на экзаменах и могут забрать в канцелярии свои документы, а такие-то — шестеро — должны пройти медицинскую комиссию. Напоследок Дубков выругал тех, кто сдал экзамены:

— Лодыри царя небесного! Кровь в жилах останавливается, как заглянешь в ведомость — почти сплошные тройки. Запомните: на тройках далеко не улетите. Мы за вас возьмемся. Спецшкола — не дойная корова, кормить бездельников мы не намерены.

Про Манюшку не было сказано ни слова. Начальник учебной части ни разу даже глазом не повел в ее сторону. Ничего хорошего это не сулило. Но на легкую победу она и не рассчитывала. Вслед за Дубковым юркнула в его кабинет.

— Ну, что тебе, Доманова? — Не переставая складывать разбросанные по столу бумаги, он исподлобья глянул на нее сердитыми желтыми глазами.

Ни во взгляде, ни в голосе ничего обнадеживающего не было, а вот то, что он назвал ее по фамилии…

— Вы не сказали, как я сдала экзамены.

— Какое это имеет значение? Ну, хорошо сдала, ну, на пятерки, и будь ты в штанах… Да о чем тут толковать! У нас даже твоих документов нет. Свалилась на нашу голову, как камень с крыши…

— Так документы вот… — Манюшка выхватила из внутреннего кармана своей суконной жакетки аккуратный сверток. Торопливо развязала голубой шнурок, развернула газетку, положила перед начальником учебной части тоненькую стопочку бумаг. — Пожалуйста!

— Что пожалуйста? Ну что — пожалуйста? — закричал Дубков, багровея. — Есть порядок: нам вовремя присылают документы, мы посылаем вызов и тогда… слышишь, только тогда едут к нам на экзамены! А ты? Эх, да что я тут трачу с тобой время!

А сам тем временем, видимо, машинально развернул бумаги и стал читать. Снова аккуратной стопочкой сложил их и подвинул к Манюшке. Сказал чуть мягче:

— Нет, ничего не выйдет. И не надейся. Ну, пойми, девушек мы не принимаем. Не положено — и все.

— А почему? — зло прищурилась Манюшка. — Что, у нас не равноправие?

— Повторяешься, голубушка. Неужели не понимаешь, что дело не в этом?

— А в чем же? Мальчишки сильнее? Так давайте самого сильного, и я из него винегрет сделаю. «Вот расхвасталась, — мелькнуло у нее в голове. — Ну, да ладно, не каждого побью, конечно, но драться не откажусь ни с кем, если что».

— У нас тут не Римская империя, бои гладиаторов не устраиваем, — проворчал Дубков.

— Так, может, мальчишки смелее? Проверим: вот подожгите школу и поглядим, кто полезет в огонь, а кто побежит звонить пожарникам. «Глупость брякнула, дурой выгляжу. Из-за одной дурости не примут». — Ну, не обязательно школу, сарай какой-нибудь… Или хотите, из окна выпрыгну? У вас тут второй этаж… — Она направилась к окну, на ходу зачем-то снимая жакетку.

— Кру-гом! — рявкнул Дубков. — Ты что это тут мне дивертисменты устраиваешь? Иди в цирк, если ты такая… понимаешь… виртуозная…

Манюшка повернула к нему лицо, сказала спокойно:

— А теперь мне нельзя не прыгнуть. Получается, что я хитренькое трепло: предлагаю все такое, чего мне не дадут сделать.

— Минутку, минутку! — Вдруг он, как молоденький, прыгнул к окну и захлопнул его перед самым Манюшкиным носом. — Назад! Стань вон там, у двери! И чтоб никуда ни шагу!.. Впрочем, можешь идти. Медкомиссия завтра с двенадцати, но это тебя не касается… — Он начал перебирать бумаги.

У Манюшки замерло сердце: вернет документы или не вернет? Пока ее бумаги здесь, хоть какая-то — тоненькая, слабенькая ниточка связывает ее со спецшколой. Ну, по крайней мере будет предлог еще раз зайти сюда и атаковать начальника учебной части.

Дубков поднял голову.

— Что ты себе позволяешь? — вдруг гаркнул он. — Как стоишь? Руки за спину, ноги враскорячку… Волос дыбом встает! — Он вознес над своей лысиной ладони, пошевелил растопыренными пальцами. — Кругом марш!

Про документы он, слава богу, наверно, забыл.