Пётр Столповский - Про Кешу, рядового Князя

Городок окружает тайга. Она подступает к казармам, всевозможным постройкам и офицерским домам. Некоторые домики вообще заплутали в лесной чащобе. А на территории сосны растут реденько, будто случайные прохожие. Стоят они вовсе не строгими шеренгами, как подобало бы им стоять здесь, в расположении воинской части.

Куда ни глянь, тайга, тайга. Над ней легким абрисом обозначены сопки, еще дальше еле угадываются настоящие горы. Ближе к городку гигантскими серебристыми кубами высятся ангары. Должно быть, там и начинается аэродром.

Как только колонна новобранцев оставляет за собой ворота гарнизона, за деревьями начинается сотрясающий небо рёв — заработала турбина реактивного самолета. Значит, летчикам сообщили. Словно бы они специально выжидали, когда новички подойдут поближе, чтобы поразить их фантастическим басом своих машин. Новобранцы поражены. Они начинают чаще наступать друг другу на пятки, потому что смотрят не под ноги, а туда, в сторону ангаров. Через несколько минут серебристая стрела вонзается в звонкую, как колокол, синь. Надо думать, начинаются образцово-показательные полеты. Сделав огромный круг и пролетая над гарнизоном, самолет вдруг грохает на всю округу пушечным выстрелом. Колонна разевает рты и даже приостанавливается.

— Братцы, взорвался, что ли? — ахает кто-то.

— Да нет, это он из пушки. Верно, товарищ сержант?

Сержант Шевцов снисходительно ухмыляется и, помедлив для важности, отвечает этой зеленой молодежи таким тоном, словно истребители со своим воем и буханьем давно сидят у него в печенках:

— Звуковой барьер преодолел… Подтянись! Равнение в рядах!

Новобранцы уважительно поглядывают на удаляющуюся точку в небе и продолжают безбожно наступать друг другу на пятки. Колонна то растягивается, как жевательная резинка, то горбатится, словно не люди, а гигантская гусеница ползет по гарнизонной дороге.

А вон и первые обитатели военного городка.

На обочине стоит грузовик с цистерной вместо кузова. Это топливозаправщик. Заправляет он, понятно, самолеты. Из-под машины торчат четыре пыльных солдатских сапога. Сапоги беспрестанно дергаются, скребут каблуками землю, и это означает, что их хозяева заняты ремонтом вверенной им боевой техники. Слышен беспорядочный перестук гаечных ключей, натужное кряхтение и рубленые, но удивительно ёмкие фразы в адрес ходовой части и ее изобретателей.

Одна пара беспокойных сапог вовсе исчезает под брюхом машины, а вместо нее показывается перепачканная, недовольная физиономия солдата. Пилотка на нем надета на манер кутузовской треуголки. Солдат вытирает рукавом пот со лба и тут замечает колонну новобранцев. Лицо его моментально оживает:

— Витька, пляши — замена чешет!

Вторая пара сапог мигом скрывается под машиной, уступая место еще одной голове. Плясать Витька не в состоянии, лежа на животе, поэтому он ограничивается тем, что играет на губах туш.

— Моя замена, — удовлетворенно говорит он и напевает: — Я так давно не видел маму…

Лежа под машиной, солдаты с интересом разглядывают пестрое пополнение. Витька толкает плечом своего напарника:

— Глянь, петух какой шлепает!

Петух — не кто иной, как Кеша, который в самом хвосте колонны метет дорогу остатками роскошной бахромы. Кеша решает, что в гарнизон следует являться эффектно или, на худой конец, с независимым видом. Ничего стоящего не выдумав, он вставляет в зубы сигарету.

— Привет папуасу!

— Эй, земляк, панталоны не жмут?

Это они так неуважительно о моднейших Кешиных «дудочках». Но Кешу не проймешь такими дешевыми подковырками. Он прикуривает на ходу и только после этого отзывается с хорошо усвоенной небрежностью:

— Прэфэт, девочки! Что, коломбина больше не чихает?

В этот момент он наступает на чьи-то пятки, спотыкается и цедит сквозь зубы:

— Ты, пентюх! Разжалую в рядовые!

— Ну и замена у тебя, Витек! — ухмыляется напарник. — С такой заменой ты еще на год останешься.

— Да нет, это, наверно, один такой затесался, приблудный, — не унывает Виток. — Попадет в роту, там его быстро перелицуют, будет как новенький пиджачок.

Сержант останавливается, пропускает мимо себя строй и шагает рядом с Кешей.

— Киселев, мы же с вами договаривались: в строю не курят.

Шевцов говорит спокойно, и такое спокойствие кажется Кеше чем-то вроде снисходительности большого начальства. Это оскорбляет Кешу, и он старается не обращать на сержанта никакого внимания. Вышагивает себе, пуская струйки дыма через плечо.