Владимир Попов - И это называется будни

— Золота не хватает, Талочка.

— На апельсинчики из Марокко хватает…

— Что-то ты не туда гнешь, — попытался приструнить дочь Серафим Гаврилович.

— Я знаю, куда гну. И в этот разговор ты бы не вмешивался. Между прочим, ты, папочка, несколько заскоруз в своих взглядах. Принимаешь все как должное и изменениям не подлежащее. Дымят трубы — и пусть дымят, всегда так было, втягивают люди в свои легкие бог знает какую смесь — и пусть втягивают, от этого не умирают.

— Напрасно на отца наговариваешь. Он у нас тоже из буянов. Чего зря — не потерпит, — вступилась за мужа Анастасия Логовна, предупреждая возможную вспышку.

Но Серафим Гаврилович уже стал заводиться, и поддержка жены только раззадорила его.

— Эва разошлась! Вожжа под хвост попала, что ли? Отца критиковать надумала! Дорасти еще надо! Ну и наплодил чертей! — Он так дискантил, что в ушах звенело. — Дутье что, не на пользу людям, глупая твоя голова? Выплавка поднялась, зарплата опять же…

Наташа не дала ему досказать.

— А какое отношение к зарплате имеют непричастные к заводу горожане, которым ни за что ни про что приходится себя травить?! Кстати, зарплата только у мартеновцев поднялась. Все остальные бесплатно дым глотают. Хотя бы молоко выдавали за вредность.

Хмурились мужчины. Потому хмурились, что возразить было нечего. И только Анастасия Логовна про себя улыбалась. Не видела она Наташу такой, привыкла считать девчонкой, несмышленышем. И где-то в тайниках души позавидовала ей. Проживет с пользой. Не так, как она со своим характером, уступчивым, покладистым и жертвенным, только для домашнего гнезда приспособленным.

Прошло немало времени, прежде чем Збандуту удалось поломать крепко укоренившуюся на заводе традицию — по всем более или менее сложным вопросам звонить директору. Так повелось при Троилине. На звонки тот откликался немедленно. Поступал сигнал, что нет вагонов, — начинал теребить транспортников; пожаловались мартеновцы на недостаток ферромарганца — тут же следовал звонок снабженцам: дать, изыскать, принять меры; снизилось давление кислорода в сети — принимался за кислородчиков.

Збандут сначала делал то же самое, с той только разницей, что каждый сигнал фиксировал в особой книжечке. Это дало ему возможность вскоре составить довольно ясное представление о руководителях цехов и отделов — кто на что способен, от кого что можно ожидать. И выяснилось: одни начисто избегали решать вопросы самостоятельно, другие решали, но перестраховывались, третьи не привыкли договариваться с коллегами одного с ними ранга — чего проще позвонить директору, взвалить на него свои заботы и снять с себя всякую ответственность. Привычка увиливать от ответственности уходила корнями в недавнее прошлое и казалась неистребимой. Только Гребенщиков не попал в список «звонарей». Он сам управлялся со всеми. Ему давали решительно все, что он требовал, давали даже в ущерб другим цехам.

Надо было отучить всех этих «деятелей» сигналить по каждому пустяку, научить принимать самостоятельные решения. Отбить охоту оказалось сравнительно просто — для таких случаев у Збандута была готова фраза: «Я за снабженцев (или, допустим, за транспортников) работать не намерен». Такой ответ начисто отбивал желание обращаться к директору, минуя непосредственных исполнителей. А вот научить самостоятельности оказалось гораздо труднее. И препятствовал этому не кто другой, как главный инженер завода Кононов. Ему импонировало, когда к нему обращались за советом в оперативных вопросах, просили помочь, он даже гордился тем, что телефон у него не умолкает с утра до ночи. А если случалось что-либо в том или ином цехе, мчался туда и сидел до ликвидации неполадок, забыв о других неотложных делах. Не понимая, что стиль его работы порочен, что зачастую он практически выполнял функции диспетчера завода, Кононов и критику воспринимал чрезвычайно болезненно, и ждать от него отступления от своей системы было бесполезно. Збандут вздохнул с облегчением, когда узнал, что Кононов решил перейти на работу в научно-исследовательский институт.

Министерство предложило свою кандидатуру на пост главного инженера, но Збандут отверг ее. Он считал, что главного нужно выдвигать из числа тех, кто работает на заводе, — меньше времени потребуется на «обкатку», и посоветовал на эту роль Гребенщикова или начальника производственного отдела Зубова.

Отстаивать свои кандидатуры Збандуту было нелегко. Гребенщикова не очень жаловали партийные организации города и области, Зубов наступил кому-то на мозоль в министерстве. Против Гребенщикова выдвигались вполне резонные доводы — характер и возраст, против Зубова — только возраст. На такую должность разумнее назначить работника молодого, на вырост, чтобы в будущем смог заменить директора.