Николай Олейник - Жилюки

— Андрон! Бегите! Удирайте!

Что-то горячее обожгло ему руку выше запястья, и Жилюк опомнился, сообразил, где он и что с ним.

— Прыгайте, — дернула его за рукав Анна и соскользнула с кузова.

Или ее рывок, или какая-то иная сила толкнула Андрона, но он чуть ли не мешком свалился на землю. Хорошо, что в последнюю секунду придержался здоровой рукой за борт.

Чудно́! Он еще живой! У него даже рука болит повыше кисти… Живой! И он во весь дух пустился бежать, прячась за хатами. А кругом кричали, трещали автоматы, свистели пули, с ревом рыскали мотоциклисты…

…К вечеру, когда немцы, не поймав «партизан», подожгли еще несколько дворов и поспешно уехали, глушане собрались в бывшей графской усадьбе.

— Что же нам делать? — спрашивали друг друга.

Между ними не было ни Гураля, ни Степана. Придавленный горем старый Жилюк сидел на каком-то комельке и поглаживал висевшую на перевязи руку.

— Не сегодня завтра фашисты снова сюда придут, — сказал Хомин.

— Известно, — добавил кто-то, — так они нас не оставят.

— Ну, а пока есть время, надо приготовиться да встретить их как следует.

— Чем?

— В своей хате и стены помогут, — ответил Хомин. — Надо бить их, проклятых, чем попало. Иначе — гибель!

В дальнем конце подворья из прибрежных зарослей вынырнули две фигуры. Постояли, осмотрелись и начали быстро приближаться к собравшимся.

— Это Устим, — раздался чей-то голос.

— С ним еще кто-то…

— Вроде бы Андрейка… Андрон, вон и твой меньшой объявился.

Жилюк вяло поднял голову, равнодушно посмотрел на идущих. Взгляд его был холоден, как лед.

— А где же Анна? — послышались голоса.

Отсутствием Анны был взволнован, видимо, и Гураль. Когда он окинул быстрым взглядом собравшихся и не увидел среди них ту, которую больше всех желал видеть, обессиленно опустился на комель рядом с Андроном. Автомат положил себе на колени.

Оба — и он и Андрей — были забрызганы грязью, потные и усталые. Все смотрели на них молча. Устим нарушил молчание, обратился к Хомину:

— Что хорошего скажешь, Иван?

— Да вот советуемся, — ответил тот. — Оружия нет.

— А это что? — Гураль поднял свой трофей. — Автомат. Новый, последнего образца… А был он у меня?.. Правда, Андрейка вот, — кивнул на парня, — имел карабин, да помалкивал.

Андрей смутился и покраснел.

— Я его еще в тридцать девятом спрятал, — сказал виновато. — А потом боялся признаться.

— Оружие будем добывать, — поднялся Гураль. — Будем бороться. Власть остается в наших руках, нам ее и защищать. Трудно будет. Но другого выхода нет. Сейчас разойдемся, а в полночь все снова соберемся здесь. Время не ждет, враг может появиться с часу на час.

— Как с имуществом… колхозным, с коровами? Не оставлять же…

— Все раздать людям. Иван, — обратился Гураль к Хомину, — составьте списки, что там кому, и проследите.

Легкий шум прошел по собравшимся.

— Часть скота надо в лес угнать, — добавил Устим. — Дойных коров раздайте, а молодняк — в лес. Подальше от чужих глаз.

— А «ХТЗ» куда? — отозвался тракторист. — Что с ним делать?

Гураль задумался.

— Может быть, тоже куда-нибудь в лес, — предложил Хомин.

— Пусть пока постоит, — неуверенно проговорил Гураль. — Подумаем… Пусть пока так… Ну, а теперь по домам, — сказал уже тверже. — Только без шума, без суеты.

Глушане прощались с трактором. Вычищенный, отдохнувший после весенних работ, он стоял на берегу озера, поблескивал в лучах заходящего солнца. Тракторист с несколькими мужчинами заботливо обматывали машину веревками.

— Хороший был конь.

— Исправный! Только-только разгулялся!

— Сколько бы мог еще земли вспахать…

Озабоченные, прибитые горем люди, они говорили о тракторе, будто о близком человеке, который за короткую жизнь сделал им столько добра, принес столько радости. И наверняка каждый вспоминал день — это было в прошлом году, ранней весной, — когда он прибыл к ним прямо со станции Копань, пришел своим ходом, новенький, хотя и чуть-чуть забрызганный грязью их вязких дорог. Сколько принес он с собою волнующих надежд! Каким радостным эхом отвечала его рокоту разбуженная пуща!..

— Может, смазать его получше, хлопцы, а? Все же вода…

— Точно.

— Микола! — крикнул один из мужчин трактористу. — Дай-ка сюда еще мазуту!

— Не мазуту, а солидолу, — поправил другой.

— Или солидол там… Давай!

Тракторист достал из-под сиденья банку, и они начали дружно смазывать машину.

— Вот здесь самое главное — мотор, — показывал тракторист. Массивный сизоватый корпус покрывался толстым золотистым слоем солидола.