Николай Олейник - Жилюки

— К погоде, — задумчиво промолвил кто-то из сидевших на бревнах.

— Да хотя бы, скоро ведь сеять, а оно…

— Как зима ни скачет, а весна свое возьмет.

— Говорил слепой — увидим, — не смог удержаться Мехтодь.

Мужчины засмеялись.

Внезапно в свадебные голоса, в пиликанье скрипки ворвались громкие, чуточку приглушенные расстоянием удары в рельс. На колхозном подворье били тревогу. Все обернулись туда и увидели высокий, подпертый языками яркого пламени столб дыма.

— Пожар!

На миг все онемело, притихло, и тогда из толпы выскочил Гураль.

— За мной!.. — крикнул он и круто-прекруто ругнулся.

Так кричал он, разве лишь когда ходил в партизанские атаки. Устим добежал до ворот, распахнул их, выскочил на улицу.

Мужчины, а за ними и женщины высыпали на дорогу.

— Оставайся здесь, — сказал растерянной Марийке Андрей. — Тетка Ганна, — обратился к Гуралевой, — побудьте с нею. — Сняв свадебный пиджак с красным бантом на отвороте, он схватил какую-то старую фуфайку, побежал догонять мужчин.

Когда Степану Андроновичу Жилюку, председателю Копанского райисполкома, доложили, что в Великой Глуше сожгли конюшню, первое, что даже подсознательно пришло ему на ум, — свадьба брата, Андреева свадьба. Почему пожар произошел именно в этот день? Конечно, могло быть простое стечение обстоятельств, но… Во-первых, в селе не так уж много строений, чтобы огонь незаметно мог возникнуть и поглотить большое помещение, во-вторых, конюшня каменная, в-третьих, он знает — глушане осмотрительны с огнем, поэтому уверен, что случайность исключена. Следовательно… Однако — нет! Степан прогонял от себя назойливую мысль об умышленном поджоге. В районе, тем более возле Великой Глуши, где даже во время войны было сильно советское влияние, советский дух, вот уже несколько лет не возникало подобных случаев.

И все же похоже на преступление. Хорошо еще, что конюшня оказалась почти пустой, а то злоумышленник добился бы своего — посевная в «Рассвете» была бы сорвана.

Интересно, что думает об этом милиция? Начальник райотдела Малец, которого Степан пригласил к себе, тоже считал, что событие не случайное.

— Тогда кто?

Малец пожал плечами.

— Есть один момент, — сказал он. — В Карпатах, на Станиславщине, сброшена группа диверсантов. Почти все обезврежены, но…

— Давно? — не дал закончить Степан.

— Недели две назад.

Степан задумался.

— И что же, — спросил вдруг, — думаете, они сброшены для поджога конюшни? Более важной задачи у них не было?

— Конечно, не ради конюшни, — согласился Малец. — Однако ситуация сложилась так, что бандиты вынуждены были спасаться бегством. К сожалению, нескольким это удалось…

— Тогда почему именно к нам? — настаивал Степан. — Где Станиславщина, а где Полесье…

— В том-то и закавыка, Степан Андронович.

— С областным управлением безопасности связывались? Что они?

— Кроме этой информации, ничего.

— Докладывайте о мельчайших подробностях.

— Понятно, Степан Андронович.

Они расстались. Степану было неловко: будто упрекал человека, а вины ведь за ним, по сути, нет…

Целый день Степан Жилюк был под впечатлением этого разговора, в мыслях у него рождались десятки возможных и невозможных объяснений причин и всего такого прочего, что могло касаться пожара, только ни одно из его предположений не подходило, не могло унять беспокойства. Видимо, лучше было бы поехать ему на свадьбу, возможно, ничего и не случилось бы… Но как? Как он мог поехать? Именно в этот день в район приехали шефы из Подмосковья, которые вот уже несколько лет помогают им налаживать хозяйство. Не оставишь же их, не скажешь, что свадьба брата… Да и то немаловажно: с селом, с его родной Великой Глушей, у него связано столько горестных воспоминаний, что ворошить их лишний раз — больно. Свадьба напомнила бы об ужасной смерти матери, отца, сестры Яринки… О гибели сына Михайлика и жены Софьи… Сколько же смертей в их жилюковском роду! И в других немало, но у них слишком уж много. Что ни год войны, то и смерть. Коварная. Адская.

Чтобы унять жгучую боль, Степан велел водителю готовить в дорогу «козлика». Позвонил первому Кучию, сказал, что навестит «свои» села — за каждым из членов бюро были постоянно закреплены села, куда они время от времени приезжали для помощи местному руководству, — на обратном пути, возможно, заедет в Великую Глушу.

— Поезжай, поезжай, — без особых расспросов согласился Кучий. — Да не задерживайся, вечером соберемся, посоветуемся по некоторым вопросам. — О пожаре он даже не вспомнил, видимо, расследование его считал делом сугубо ведомственным или же просто не хотел лишний раз говорить о нем.