Арнольд Каштанов - Заводской район

— Аркадий...

Он собирался последовать за Жанной, но Тоня удержала его:

— Посиди.

Она хотела спросить: «Правда, что ты любил меня?» Об этом нельзя спросить, эти слова не произносятся языком и губами, словно язык и губы чувствуют их противоестественность. Они непонятны, эти слова. Она нравилась когда-то Аркадию, об этом не надо было и спрашивать. Вот ведь хорошее и понятное слово «нравилась». Как легко произно­сится.

— Тебе нравится Жанна, Аркадий?

— Тоня, ты же знаешь, мое сердце разбито навеки...

Тоня поднялась. Зря он. Не смешно. Не вовремя...

В двери она столкнулась со Степаном. Оба опустили глаза.

— А я ищу тебя,— сказала Лера.— Мы уходим.

— Понимаете анекдот? — весело кричал Валя.— Красть тоже надо уметь! Антонина, ты как в воду глядела!

Он принялся объяснять свой анекдот Тоне. Когда-то где-то Валя случайно вычитал, что ультразвук может разбивать химические связи. Захотел попробовать на щелоке. Просто попробовать, что получится. Тогда ему Корзун и Важник не дали экспериментировать. А сейчас Корзун и главный металлург подали заявку на изобретение и будут проводить эксперимент у них в цехе. Вот почему Корзун против селит­ры. Но Валя уже знает, что ничего не получится, ультразвук только ухудшает качество щелока.

Аркадий помогал Жанне попасть в рукава пальто.

— Да ладно тебе, Валька, надоел ты всем со своим щелоком,— го­ворила Жанна.— Ой, я пьяная..

— Отличный сюжет,— сказал Аркадий.—Ретрограды крадут у несчастного изобретателя его последнюю идею.

— Заметь, — сказала ему Лера,— что тебя ничего не возмущает.

— Говорят, мне очень идет аморальность. Может быть, льстят?

— Бессовестно льстят. Она тебе не идет.

— У грехов, сестренка, своя мода. В восемнадцатом веке я бы нервничал из-за жеманства и вероломства. В девятнадцатом — из-за стяжательства и бесчестности. В двадцатом мы с тобой не любим вну­шаемость, стереотипность мышления и глупые песенки.

— Для меня во все времена одни грехи — трусость и бездухов­ность.

— Дело вкуса, дело вкуса... Если только трусость не есть мать духовности.

— Интересная мысль! — закричал Валя.

— Вы идете? — Лера потеряла терпение.

Валя не замечал, что он уже не в квартире, а на лестнице, и про­должал рассуждать. Аркадий поддерживал Жанну под руку и поры­вался перебить его.

Тоня спускалась по лестнице вместе с ними.

— Лера... Она работает в булочной?

Лера растерялась. Смотрела под ноги. Шепнула:

— Да...

Зря спросила. Какая ей разница? Какая вообще разница? Не нужно им с Лерой говорить об этом.

На крыльце их ждали мужчины и Жанна.

— Ты, Аркадий, я вижу, парень умный,— внушал Валя,— а гово­ришь не подумав. Я про духовность. Вчера телевизор смотрел? Пере­дачу о Японии видел? И в «Известиях» на эту тему толковая статья была. Между прочим, наш начальник цеха ездил в Японию, рассказы­вает, они литейный песок из Португалии в мешках получают. Пред­ставляешь, покупают песок, как мы апельсины. Понятное дело, в та­ких условиях научишься экономить, есть чему у них поучиться. Я это к тому, что японцы молодцы, технику толкнули будь здоров. Их конку­ренция подгоняет, закон джунглей. А что вот конкретно меня застав­ляет селитрой заниматься? Мое дело десятое: выдал типовую техноло­гию — и только поглядывай, чтоб ее не нарушали. Но я ж так со скуки подохну! Я ж не могу не мыслить! Я про Японию не скажу...

— Опять завелся,— с досадой сказала Жанна.— То про свой ще­лок, то про политику.

— На одной духовности, конечно, не уедешь, Аркадий. Нужна и организация производства. Должна быть гармония...

— Фисгармония,— сказала Жанна.

— Куда ты в платье на мороз? — прикрикнул Аркадий на Тоню.— Иди.

— Тоня, я...

Тоня успокаивающе дотронулась до Лериной руки:

— Ну, счастливо вам. Спасибо, что пришли.

...За столом Корзун горячо доказывал соседу:

— А я тебе говорю, что у нас было двенадцать космонавтов! Счи­тай: Гагарин — раз..

— Раз,— загнул палец сосед.

— Титов — два. Терешкова — три...

— Товарищи, ну и накурили вы тут! — сказала Тоня.— Хоть бы форточку открыли! Степан, что я вижу? И ты куришь?

Она отобрала у него сигарету, навалилась сзади локтями на плечи Корзуна:

— Хватит спорить! Давайте споем!

Кто-то начал:

— И-и-из-за о-острова на стре-е-ежень...

Тоня не любила эту песню. Но все подхватили, и она стала под­певать.

Проснулась и заплакала Оля. Тоня оставила гостей, ушла к ней. Над девочкой склонилась свекровь: