Виктор Степанов - Серп Земли. Баллада о вечном древе

Малая планета Зоя, как и большинство ее сестер, движется на значительном удалении от Солнца. Расстояние ее от нашего светила меняется от трехсот миллионов километров в перигелии до трехсот пятнадцати миллионов в афелии. Период обращения по орбите — три года и четыре месяца. За десять лет она трижды обходила вокруг Солнца и возвращалась в прежнее положение относительно Земли. Ее блеск сравнивают с Церерой, Палладой, Юноной и Вестой. Вероятно, средний поперечник планеты семь-восемь километров. 7 июля 1975 года она двигалась по созвездию Знаменосца, от Земли на 1,108 астрономической единицы. По какому созвездию двигалась она в день казни Зои?..

Как мог, перевел я эту строгую астрономическую терминологию на общедоступный язык, рассказал старушке об открытии новой планеты, о том, что теперь сотни, тысячи, миллионы лет, пока жива наша вселенная, будет жить и светиться в ней крохотная звездочка по имени Зоя.

Старушка оживилась.

— И ведь было, было знамение! — прояснилась она глазами, видно вспомнив о самом главном или только решившись сказать о том, о чем говорить не хотела. — Когда у нее, значит, ящик-то выбили, звезда вроде в небо поднялась — вон над тем лесом… Обычно, когда кто помирает, звездочки, значит, скатываются, а эта взошла. Да такая яркая, и долго висела, пока, значит, облаками ее не затянуло…

Тут старушка что-то путала или память переместила время суток — не бывает же видно звезд белым днем. Но я не стал возражать и огорчать ее, хотя тут же догадался, о какой взошедшей звезде шла речь. Возможно, за звезду люди приняли сигнальную ракету. Даже наверняка… Но если легенда родилась, пусть живет.

— А я что говорила? — как-то одновременно строго и обрадованно всплеснула руками она. — Та самая звездочка и взошла. Это ее увидели в этот, как его… телескоп ваш в шестьдесят восьмом, а появилась звезда в сорок первом, это точно. — Старушка понизила голос и доверительно, будто для меня только одного свою догадку приберегала, добавила: — Значит, переселилась она на ту планету, Зоя-то… Правду вам говорю…

Снег перестал падать, и тропинка тянулась перед нами, припорошенная кружевным пухом. В той стороне, куда показывала старушка, возникла в сумеречном небе первая звездочка, над ней через некоторое время забрезжила вторая, и вскоре все небо светилось яркими точками.

Где-то там, высоко-высоко, в этом сонме солнц и планет, невесомо плыла по своей орбите планета Зоя, такая маленькая, что поселиться на ней мог бы только один человек. Теперь я шел и думал не о том, что делали мы, мальчишки, в ту минуту, когда Зою вели на казнь, а о том, какой видится наша Земля с планеты по имени Зоя…

Где же он читал эти строки и когда?

И почему он вспомнил об этом именно сейчас, в самую неподходящую минуту, когда надо было «захватить» опорную звезду в визир, чтобы обеспечить стабилизацию телескопа. «Захватить» звезду — это все равно что ухватить ее за серебряный хвост, вставить в кружочек линзы и не дать выскользнуть, тогда корабль будет плыть как бы в одном положении, равняясь по этой звезде. Со времен Колумба прием известный и еще раньше. А поскольку в мире вечны только звезды — и то относительно, — древний способ навигации пригодился и космонавтам. Навигационные звезды. Хотя бы пятнадцать таких звезд надо знать как пять своих пальцев. Сириус, к примеру, по блеску и цвету первая звезда, а отыскать ее можно на «поясе Ориона». Или Вега — одна из вершин летне-осеннего треугольника… О треугольниках особый разговор. Погоняли ребят по планетарию, прежде чем допустили к экзаменам. А там все на простейших геометрических фигурах — трапециях, квадратах, треугольниках, ромбах… Чтобы легче запомнить. В корабле-то некогда в справочник заглядывать, да и обзор не так уж широк — потому-то и приходится мысленно строить и выстраивать всякие фигуры. Глянешь на две-три звезды, и уже знаешь, что это летне-осенний треугольник, составленный звездами Вега, Денеб и Альтаир…

А с декабря по март становится видимым не менее эффектный зимний треугольник, блистающий звездами Порцион, Бетельгейзе и Сириус.

В самом деле, почему он вспомнил эти строки? Не потому ли, что так хочется иногда здесь, в корабле, колодезной, деревенской воды, а сейчас ему — спокойного, обычного звездного неба над головой, неба, не расчерченного на квадраты, ромбы и треугольники.