Виктор Степанов - Серп Земли. Баллада о вечном древе

А через день, как бы взирая с высоты Капитолия на воинов, шагнувших навстречу друг другу в порыве солдатского братства, президент Соединенных Штатов не поскупился на слова, звучащие теперь эхом далеких тех лет:

«Соединение наших сил в этот момент показывает нам самим и всему миру, что сотрудничество наших народов в деле мира и свободы является эффективным сотрудничеством, могущим преодолевать величайшие трудности кампании, величайшей из всех военных историй! Народы, которые могут вместе разрабатывать планы и вместе сражаться плечом к плечу, перед лицом таких препятствий — расстояния, языка и затруднений связи, — какие преодолели мы, могут вместе жить и вместе работать в общем деле организации мира для мирного времени…»

Тридцать лет прошло с тех пор…

— Ключ на старт!

Извергая водопад огня, в блеклое, словно выжженное байконурским солнцем, небо ушел корабль «Союз-19». Через семь с небольшим часов, когда он пролетал над Америкой, в грохоте пламени с мыса Канаверал устремился ему вдогонку «Аполлон». Снова белые облака плыли над бездонной речной глубиной, и как будто воскрешенные голоса армейских радистов раздавались в наушниках.

— Как слышите?

Это Алексей Леонов, он весь — скрученные, спрятанные нервы — слился сейчас с кораблем, а ручки, тумблеры, кнопки — живое его продолжение.

— Слышу вас отлично. Спасибо, — по-русски откликаются на «Аполлоне».

Расстояние между кораблями десять метров, восемь, семь, четыре, метр…

— Контакт! — кричит Алексей и подмигивает не то Валерию, не то люку, за которым, чудится, в нетерпении ворочаются американцы. — Привет, Том! Сработано отлично!

— Спасибо, Алексей! — отзывается в наушниках знакомый голос. — Ждем с вами встречи!

С этой минуты мир, как и тогда, тридцать лет назад, ждал самого главного.

Теперь наступила очередь Валерия.

— Открываю люк номер четыре. Готов к открытию люка номер три… — сообщил он на борт «Аполлона», не выпуская одновременно из виду Алексея, который уже подплыл к люку и с нетерпением на него поглядывал.

Где-то там, в нескольких метрах, за непроницаемой дверью ждал Томас Стаффорд, в голосе которого тоже слышалось волнение.

— Вас понял, — отозвался он.

Валерий представил, как Дональд Слейтон взялся за рукоятку люка, потянул ее на себя… Люк распахнулся. Но почему замешкался Стаффорд?

— Ну давай, Том, входи же наконец! — совсем уже теряя терпение, по-русски позвал Алексей.

Валерий не мог видеть, как соединились их руки, но знал: эти несколько секунд золотыми каплями упали в песочных часах истории. Впрочем, об этом он подумал после, разглядывая кадры телевизионной хроники, а тогда, заметив просунувшийся в люк «Союза-19» гермошлем Стаффорда, он вспомнил о сетчатой, похожей на шляпку мухомора каске и добром, с простецкой улыбкой лице.

— Здравствуй, Валерий! Как дела? — спросил тот самый будто бы виденный когда-то на Эльбе американец, поразительно похожий на Стаффорда.

Впрочем, это конечно же Стаффорд был похож на того американца. Валерий машинально взглянул на прибор и удивился тому, чему не надо было удивляться, ибо вся программа полета и стыковки многократно проигрывалась до каждого километра, до каждого витка еще на тренажерах. Но то, что он вдруг осознал, было действительно фантастично. Встреча на орбите произошла над Эльбой, да-да, если прикинуть, — над самой Эльбой! Покосившись на иллюминатор, в который заглядывать сейчас было бы невежливо, Валерий словно увидел, как в неимоверной глубине за пеленой облаков течет, играет внизу зеркалом река, на берегу которой он никогда не был.

И с этой минуты, как только Томас очутился рядом, Валерий не спускал с него глаз, словно и впрямь каким-то чудом ему довелось встретиться с человеком, который грезился с детства.

И тут же Слейтон вплыл в отсек «Союза-19». Но Слейтон-то воевал. На той самой войне… И теперь они все четверо теснились плечами, придерживая друг друга в нормальном человеческом положении, чтобы не перевернуться, не подвсплыть к воображаемому потолку. Только Венс Брандт продолжал нести вахту на «Аполлоне», как будто остался стоять за дверями часовым, охраняющим веселое застолье друзей. «Мы сейчас тоже на Эльбе, — с проясненностью догадки подумал Валерий. — Мы на Эльбе, хотя не воевали в ту войну…»

А званый обед шел вовсю. Борщ, грузинское харчо, паштет, курица, телятина… Тубы сменялись тубами, а когда стало ясно, что на «столе» явно чего-то недостает, Алексей, исполняющий роль тамады, выставил тубы со знакомыми всему миру зеленоватыми этикетками «Московская особая». Слейтон, очевидно еще по фронтовым временам знавший в ней толк, потер ладони и шутливо подтолкнул: мол, даже «на четверых» в космосе выпивать не полагается.