Владимир Глушаков - Цветение калины

Было около полудня, и посетители в отчаянии поглядывали на круглые настенные часы и на двери начальника отдела кадров.

За четверть часа до обеденного перерыва дверь кабинета распахнулась, и вслед за парнем, который выскочил в коридор с переговорной запиской в руке, высунулась чисто выбритая голова:

— Кто на работу — заходите! Можно несколько человек сразу…

Сергей, стоявший первым на очереди, оттер плечом самых нетерпеливых, молча положил на стол заявление.

— Та-ак, что у нас? — Начальник, не притрагиваясь к заявлению, молча пробежал его глазами и с недовольным видом уставился на Сергея. — Н-н-да, Дубровный… Это не твой брат начальником смены в прессовом? Твой. Вот видишь… Что ж ты его подводишь? Иван Трофимович у нас на хорошем счету. Портрет хоть видел на центральной аллее?.. При чем тут брат? При том. Ну вот что с тобой прикажешь делать?.. — Он забарабанил пальцами по столу, обдумывая решение. — Значит, ты насчет перевода в цех? В отделе тебя не устраивает… Ладно, подумаем. А сейчас, дорогой, у меня дела посерьезнее. Скажи там, пусть заходят! — нетерпеливо взмахнул он рукой, давая понять, что разговор на сегодня закончен.

— А почему вы решили, что я могу и подождать? — Сергей мягким движением руки поправил лежащий перед начальством листок.

Кадровик снисходительно усмехнулся:

— Да потому, молодой человек, что у меня в коридоре выпускники профтехучилища. Целая партия. И их-то я обязан оформить в первую очередь. Надеюсь, понятно?

— Понятно. А если не терпится?

— Это уже твоя забота. Иди хоть к директору.

— Ну зачем так высоко? Заместителем обойдемся.

В просторной приемной заместителя директора по кадрам не было никого, кроме секретарши. Сергей вошел в ту минуту, когда хозяйка приемной — рослая белокурая девица в кожаной юбке — секретничала с кем-то, похоже, с подругой, по телефону.

— У нас обеденный перерыв, молодой человек… — Она на секунду оторвалась от трубки и заученно-вежливо, чуточку виновато улыбнулась.

— Ничего, я подожду, — кивнул Сергей, осторожно присаживаясь на мягкий стул перед журнальным столиком с подшивкой «Профсоюзы и жизнь». Секретарша, выдерживая такт, внимательно посмотрела на него и ничего не сказала. Ее невидимая собеседница, по всей вероятности, работала недалеко: то ли в завкоме, то ли в бухгалтерии.

Выговаривались подруги, как и полагается после выходных, от души, притворно вздыхая и скупо похохатывая в трубку, при этом та, которую он мог наблюдать, умудрилась вытащить одной рукой из сумочки сигарету и, прижав трубку подбородком к плечу, прикурить. На другом конце провода у нее, вероятно, спросили насчет отпуска, и она, затянувшись и смерив посетителя бесцветным взглядом, вяло ответила, что всего месяц как вернулась из Пицунды. Тотчас из трубки до уха Сергея долетело тоненькое, похожее на комариный писк «Ерунда, котик!», а по мере того, как невидимая, но, вероятно, деловая и всемогущая подруга секретарши что-то неразборчиво пиликала из другой, может, такой же приемной, лицо белокурой все больше прояснялось и делалось одухотвореннее; томно закатывая красивые глаза, она приятным голоском слабо вскрикивала: «Ах, неужели возможно?.. Болгария… Золотые Пески… Четырнадцать дней! Прелесть какая! Василий Потапович? Не волнуйся — с ним-то я улажу. Да отпустит — не жена… Что? Конечно! Ха-ха-ха!»

Предварительно уладив вопрос с турпоездкой в Болгарию, судя по всему, подвернувшейся неожиданно, секретарша сдержанно покосилась в сторону посетителя. Этот взгляд, казалось Сергею, спрашивал: «И чего они лезут в город? А вообще… симпатичный брюнет. Его бы приодеть в фирму да привести на дискотеку, он бы дал фору всем этим Вадикам и Стасам, которые давно примелькались».

— Вы по какому вопросу? — наконец спросила секретарша и, не дожидаясь ответа, равнодушно — как на машинке — отстучала заготовленную фразу: — Василий Потапович после обеда будет занят.

— Девушка, у меня к шефу важное и неотложное дело. — Сергей тоже решил показать характер.

Секретарша, позлившись на упрямого посетителя еще пяток минут, — впрочем, настойчивость не последнее качество, которое нравится девчатам у парней, — мягко отложила в сторону телефонную книжку.

— Напрасно вы высиживаете. У Василия Потаповича — заседание, а приемные дни…

— Знаю, знаю, когда приемные дни! Только вопрос-то у меня будет поважнее целого заседания… Вот в чем штука-то!

Она скользнула по нему ироническим взглядом, но уже не таким бесцветным, как минуту назад, голосом поинтересовалась: