Владимир Глушаков - Цветение калины

В тот ненастный август довелось Сергею в соседней бригаде практику проходить. Поставили работать на зерноток. Лента транспортера трогалась в шесть утра, а притормаживала за полночь, поэтому ночевал там же, в Хотомле, чтобы не тратить времени на переезды.

В то памятное воскресенье (занозой сидит в памяти!) к вечеру подул холодный низовой ветер, закрутил на току рыжие столбы пыли, кинул пригоршни колючих остей в лицо. И может, отчасти по этой причине работавшие на току, протирая глаза и отплевываясь, не сразу заметили, как беспокойно заклекотал аист на макушке сенажной башни и в ту же минуту оттуда навернулась иссиня-темная, в белых ошмотьях пены туча. Побросав деревянные лопаты, гуртом схватились за лежавшие наготове брезенты — едва успели растянуть; тучу, будто огромный бурдюк с водой, ножом полоснула ослепительная молния, по-стариковски негодующе крякнул гром — и пошла шуметь, кажется, последняя в том августе гроза.

Не успел промокший насквозь Сергей вскочить в хату — на крылечке еще чьи-то шаги. Стаскивая отяжелевшую телогрейку, оглянулся, а у порога, в сенях, отряхивает воду с дождевика Прохор Сметник. Встретились взглядами, и Прохор улыбчиво прижмурил единственный глаз.

— Здорово, племяш! Не ожидал встретить?

— Через порог не здороваются… — бросил Сергей, отворачиваясь, — в самом деле не ожидал. «Чего он тут вынюхивает, филин одноглазый? — беспокойная шевельнулась мысль. Вспомнил. — Ну да. Зерно же возил с поля на ток. Шоферов не хватает — его припрягли…»

— И то верно, — согласился Прохор, входя в переднюю и всем по очереди подавая руку. Посетовал на непогоду и завел с хозяевами нехитрый разговор. Сергей незаметно ушел к себе, в боковушку. Отыскал в стопке учебников на полу у стены «Марксистско-ленинскую философию», но диалектика туго лезла в голову, может, потому что устал, что хотелось есть, что торчал на кухне одноглазый…

Полог со стороны горницы приподнялся, и в боковушку сунула голову хозяйка.

— Сергей, ты не шибко занятый?

— Да вот почитать хотел. Помочь надо чего?

— Выйди на минутку.

Сергей, встретив цепкий испытующий взгляд Прохора, понял — одноглазый родственник неспроста заявился.

— А я тя, понимаш, на току днем заприметил… — подступился к нему Прохор. — Чего ж тут, а не дома, в своей бригаде?

— На практике я… Председатель послал сюда, — пояснил Сергей.

— Так. Порядок, значит, такой. Скоро закончишь учебу свою?

— Да немного осталось…

— Хорошее дело — станешь над людьми заместо батьки.

— Поглядим. Я еще ничего не решил…

— А чего тут решать? Трофим свое отломил, как умел, без дипломов, но теперь его карта не бьет: хочешь не хочешь, а сдавай должность молодым…

— Да я в начальство не лезу! На тракторе останусь — мне техника ближе…

— С дипломом-то? Эхе-хе-хе, — заухмылялся Прохор, весело буравя Петра единственным глазом. — Как ето у вас теперь все просто: хочу — не хочу, буду — не буду… А? За красивые глазки тебе колхоз стипендию платит? Ладно, не время об етом толковать. Собирайся. Работенка, понимаш, есть… — Он торопливо шагнул к порогу.

— Какая работенка? В дождь?.. — Сергей настороженно уставился на одноглазого.

— В самый раз. Да ты не бойся — не сахарные. Ее, работенки, всего-то на каких полчаса, — спокойно бросил уже из сеней Прохор.

— Ты ужо, касатик, помоги человеку. Хворый мой хозяин, а я в долгу не остануся. — Хозяйка тронула квартиранта за рукав, суетливо заискивая, намекнула: — А я, пока обернетеся, обед приготовлю… — И — доверительно на ухо: — Ёстека у меня для такого случая.

— Тетка Ганна, — порумянел в скулах Сергей, — ничего тут не затевайте. Проще: надо помочь — я вам никогда не отказывал.

— Извиняй дурную бабу — не тое сказала. Идите ж с богом, а я зараз печь затоплю…

— Ну, идем, — поторопил Сергея одноглазый.

В сенях лежала куча мешков, видимо, только что приготовленных хозяйкой. Мешки тотчас навели Сергея на недобрую догадку…

— Это — зачем?

— Бери и айда в машину! — распорядился одноглазый. — Много вопросов задаешь.

«Ладно. — У Сергея от внезапной решимости затвердело лицо. — Поглядим, черт кривой, куда ты дальше повернешь. Теперь твой номер не пройдет».

Минут через десять, выехав за крайние постройки, машина понеслась в сторону темневших у реки кустов. По пути встретились бредущие с поля женщины, прикрывавшиеся от нахлестывавшего дождя кто мешком, кто клеенкой, а кто и просто обрывком целлофанового пакета из-под удобрений. Замахали руками, чтобы подвез до фермы, и Прохор, ругнувшись, вильнул в сторону — пустил машину напрямик по кочковатому выпасу.