Василий Шукшин - Калина красная [сборник]

– А чего тут колебаться? Сейчас заедем к ней и потолкуем. Сколько бобылем-то жить!

– Надоело, вообще-то...

– А мне, думаешь, не надоело? Как только найду идеал, с ходу фотографируюсь. А у тетки Анисьи и домик хороший, и хозяйство. Я к вам заезжать буду, в баню с тобой ходить будем, пузырек раздавим после баньки... Благодать!

Кондрат задумчиво, можно сказать, мечтательно улыбается. Но сдержанно.

– Ты хорошо ее знаешь?

– Два года к ней заезжаю.

– А вдруг она скажет: «Вы что!»

– Да она мне все уши прожужжала: «Найди, говорит, мне какого-нибудь пожилого одинокого, пускай, мол, здесь живет... Вдвоем-то легче».

– Да?

– Конечно! Чего тут колебаться? Она баба умная, хозяйственная... Ты там будешь сыт, пьян и нос в табаке.

– Ну, я же тоже не с голыми руками приду. Мы ж зарабатываем как-никак. Потом... на книжке у меня малость имеется... Так что...

– Вы будете как у Христа за пазухой жить!

– Черт ее... – Кондрат опять мечтательно улыбнулся. – Охота, действительно, так вот приехать, натопить баню, попариться как следует. Шибко уж надоело по этим квартирам.

– Что ты! – воскликнул Пашка, поддакивая.

– Разбередил мне вчера душу этот кум, язви его. В деревне ведь... это... хорошо! Встанешь чуть свет – еще петухи не орали, идешь на речку... Тихо. Спят все. А ты идешь и думаешь: «Спите, спите – проспите все царство небесное: красота ж вокруг!» А от речки туман подымается. Я рыбачить ужасно люблю. Купил бы лодку...

– Можно с мотором!

– Можно, ага.

– Я бы приехал к тебе в гости, мы бы заплыли с тобой на острова, порыбачили бы, постреляли, а вечером разложили бы костерчик, сварили бы уху, пузырек раздавили...

Кондрат улыбается.

– Ага, я тоже люблю на островах. Ночь, тихо, а ты лежишь, думаешь об чем-нибудь. Думать шибко люблю.

– А костер потрескивает себе, угольки отскакивают. Я тоже думать люблю.

– Речка шумит в камушках.

– Можно баб с собой взять!

– Нет, баб лучше не надо, они воды боятся, визжат, – возразил Кондрат.

– Вообще – правильно, – легко согласился Пашка. – И насчет пузырька – не дадут.

Тетка Анисья, женщина лет под пятьдесят, сухая, жилистая, с молодыми хитрыми глазами, беспокойная. Завидев из окна гостей, моментально подмахнула на стол белую камчатную скатерть, крутнулась по избе – одернула, поправила, подвинула... И села к столу как ни в чем не бывало. Сказала сама себе:

– Пашка-то .. правда, однако, кого-то привез.

Пашка вошел солидный.

– Здорово ночевала, тетка Анисья! – сказал.

– Здрасте, – скромно буркнул Кондрат.

– Здрасте, здрасте, – приветливо откликнулась тетка Анисья, а сама ненароком зыркнула на Кондрата. – Давно чего-то не заезжал, Паша.

– Не случалось все... кхм! Вот познакомься, тетка Анисья. Это мой товарищ – Кондрат Степанович.

– Мгм, – тетка Анисья кивнула головкой и собрала губы в комочек (очень приятно, мол). А Кондрат осторожно кашлянул в ладонь.

– Вот, значит, приехали мы... – продолжал Пашка, но тетка Анисья и Кондрат оба испуганно взглянули на него. Пашка понял, что слишком скоро погнал дело... – Заехали, значит, к тебе отдохнуть малость, – сполз Пашка с торжественного тона.

– Милости просим, милости просим, – застрекотала Анисья. – Может, чайку?

– Можно, – разрешил Пашка.

Анисья начала ставить самовар.

Пашка вопросительно поглядел на Кондрата. Тот страдальчески сморщился. Пашка не понял: отчего? Оттого ли, что не нравится «невеста», или оттого, что он неумело взялся за дело?

– Как живешь, тетка Анисья?

– Живем, Паша... ничего вроде бы.

– Одной-то небось тяжело? – издалека начал Пашка.

– Хе-хе, – неловко посмеялась Анисья. – Знамо дело.

Кондрат опять сморщился.

Пашка недоуменно пожал плечами. Даже губами спросил: «Что?»

Кондрат безнадежно махнул рукой. Пашка рассердился: как ни начни, все не нравится.

– Самогон есть, тетка Анисья? – пошел он напрямик.

Кондрат удовлетворенно кивнул головой.

– Да вроде был где-то. Вы с машинами-то... ничего?

– Ничего. Мы по маленькой.

Анисья вышла в сенцы. И, как по команде, сразу торопливо заговорили Кондрат и Пашка.

– В чем дело, дядя Кондрат?

– Что ж ты сразу наобум Лазаря начинаешь? Ты... давай посидим, по...

– Да чего с ней сидеть-то?

– Тьфу!.. Ну кто же так делает, Павел? Ты... давай посидим...

– А вообще-то, как она тебе? Ни...

Вошла Анисья.

– Вёдро-то какое стоит! Благодать господня. В огороде так и прет, так и прет все, – Анисья поставила на стол графин с самогоном.