Николай Данилов - Граница проходит рядом [Рассказы и очерки]

Филимон по совету Козла ехал без документов — старческая забывчивость, склероз. Пограничники, сосредоточив внимание на старике, должны будут высадить его и отправить назад. «Племянника» это устраивало. Он начнет упрашивать наряд, а потом даже кричать.

Пограничники службу знают. На них не подействуют ни просьбы, ни угрозы. Высадят старика. Тогда разгневанный «племянник» наивно скажет водителю: «Везите меня на заставу, к начальнику. Я этого так не оставлю!» Таксист, конечно, на заставу не повезет, но где она примерно расположена, возможно, скажет. И тогда доведенный до нервного состояния пассажир пойдет в горы один.

Машину пограничники остановили в узком ущелье между высоких гор. Один из солдат с фонариком в руке склонился к шоферу, другой открыл кабину, где сидели пассажиры.

— Савельев Василий Иванович, — громче, чем следовало, прочитал ефрейтор и, взяв автомат наизготовку, приказал: — Выходите, гражданин Савельев!

— В чем дело? — Козел старался быть спокойным, уравновешенным. Выходить не торопился. В его зубах не без цели была незажженная папироса, в руках спички.

— Выходите! — настойчиво скомандовал солдат. — Дальше вы не поедете. На заставе разберутся, что к чему.

К машине приближались еще несколько пограничников во главе с офицером. Козел не успел разобраться в деталях, но уже понял, что завалился. Он чиркнул спичкой и потянулся к шляпе, но ее рядом не оказалось. Филимон через открытое боковое окно подавал ее пограничникам.

— Дядя Сергей! — взвизгнул «племянник». — Куда вы суете мою шляпу?

— Все дело в шляпе, — спокойно произнес Филимон, и перебежчик не понял, кого это касалось — его или пограничников. Он метнулся к своему головному убору, но опоздал. Шляпа была в руках у офицера, и тот, словно сам сделал тайник, уже извлекал из него крохотные рулончики фотопленок.

— Ах, гад! — Козел бросился на Филимона. — Продал!

Но тут ефрейтор схватил не в меру ретивого пассажира за воротник и с силой вытащил из машины.

Стоя с поднятыми руками, перепуганный Козел не сопротивлялся. Из его карманов выкинули два пистолета, финку, кусачки, бумажник и блокнот.

Бешенство пришло минутой позже, когда он увидел перед собой Филимона.

— Заложил! — заорал Козел. — Сам хочешь остаться чистеньким? Номер не пройдет! Он вор! Тихоня его кличка. Этот шкурник дня на Советскую власть не работал. И пенсию он украл у государства! Это такая…

— Прекратите истерику! — оборвал его офицер и, повернувшись к Филимону, пожал ему руку. — Мы все о вас знаем. Спасибо, отец!

На мгновенье под слабыми ногами старика заколебалась земля, на которой когда-то жили его честные родители, на которой он сам так долго и трудно искал себя. У Филимона защекотало в горле, зачесались глаза. Но он не шевельнул руками. А то, чего доброго, в темноте люди могли подумать, что он заплакал…

ни подружились год назад: дед Ахмед из другой страны и семилетняя Ленка, дочка советского офицера-пограничника.

Два раза в неделю во дворе склада торгового представительства появлялась полосатая грузовая машина с высокими деревянными бортами. Иностранцы въезжали во двор, улыбались, приветливо кивали из кузова пограничникам и, конечно, ей, Ленке. Она знала их всех в лицо, но из шести человек отчетливо выделяла троих — низенького, толстого, очень подвижного и крикливого приказчика, длинноногого, флегматичного шофера и седенького, слегка сгорбленного деда Ахмеда. Трое остальных смуглых грузчиков были схожи между собой, как братья-близнецы. Крепкие телосложением, они, казалось, нарочито подделывались один под другого: короткая стрижка черных волос, тонкая скобочка смоляных усов, залатанная одежда — все было поразительно схоже; и улыбались они даже одинаково, обрывисто и красиво. Никто из шестерки не говорил по-русски, если не считать шофера, который с трудом выговаривал отдельные слова.

Ленка любила смотреть, как иностранцы разгружали машину. Грузчики работали быстро и слаженно. Обычно один из них оставался в кузове, остальные вставали цепочкой в двух шагах друг от друга. Увесистые картонные коробки передавались из рук в руки и аккуратно складывались под навесом. Вот так Ленка играет в кубики; одну пирамиду разбирает и одновременно строит другую.

Пока машина разгружалась или нагружалась, подвижный приказчик бегал по двору с бумагами, по несколько раз подходил к Ленкиному отцу и переводчику. Они что-то вместе подсчитывали, при этом иностранец часто сдвигал чепчик на затылок и чесал голову тупым концом карандаша. Закончив дела с бумагами, приказчик мячиком катился через двор к машине и тогда и без того проворные грузчики шевелились еще быстрее.