Сергей Наумов - Ночь падучих звезд

Внезапно затрещал телефон. Пронякин бросил окурок в пепельницу, взял трубку:

— Слушаю, майор Пронякин.

— Саша, ну, как дождик? — послышался громкий голос.

— Шумит, — ответил Александр Иванович и на миг представил себе начальника политотдела — невысокого, подвижного, с сократовским лбом, с его словно искрящимися глазами.

— Скоро успокоится. Мне в окно виден голубой кусочек неба, — кричал подполковник Яковенко.

— Спасибо, что позвонили. Что-то загрустил я, — признался майор.

— Грусти, но не забывай, что завтра в три часа речь держишь.

Пронякин покосился на листы бумаги, исписанные размашистым почерком, испещренные разноцветными стрелками, и ответил:

— Помню.

— Все продумал? — спросил подполковник. — Смотри, гости солидные ожидаются! — И в трубке умолкло.

Начальник политотдела Яковенко был давним знакомым майора. Он относился к нему с отцовской заботой и гордился, что о роте Пронякина слава пошла на весь округ. Подполковник любил боевой дух и задор. Казалось, он затевает любое дело с тем, чтобы разбудить энергию людей.

Три месяца назад он превратил командира роты Пронякина в инструктора политотдела. Был искренне уверен, что новое назначение майор примет с благодарностью, и удивился, когда услышал слова:

— Непривычное это для меня дело. Боюсь, что не справлюсь.

— В полку был передовиком, будешь передовиком и в политотделе, — похлопал Яков Ильич майора по плечу.

И вот Пронякин тянет, сил не жалеет. Такая уж у него натура: взялся за дело — отдавай ему все силы.

Майор вздрогнул от настойчивого звонка телефона.

— Алло, Саша, ты совесть имеешь? — услышал он голос жены.

— Бегу, Верочка! Как там Витька?

— Ожидает тебя.

Александр Иванович заторопился: «Черт возьми, надо же забыть о собственном дне рождения».

Дождь за окном затихал, но Пронякин прихватил на всякий случай плащ-накидку. Стукнул дверью, повернул два раза ключ в замке и побежал по ступенькам лестницы.

На пороге остановился, вдохнул полной грудью свежий воздух. Прислушался. В штабе раздался голос ефрейтора, который сидел у телефона и принимал телеграммы. Майору почудилось, что ефрейтор назвал его имя. Он вернулся:

— Вы ко мне?

Ефрейтор почему-то смутился, отвел в сторону глаза:

— Связь проверил, товарищ майор.

Пронякин вышел. В вечерней теплыни пахло цветами, молодой зеленью. После дождя все кругом было умытым, глубоко дышало. Где-то за военным городком равномерно стучал движок. Александр Иванович зашагал по асфальту, усеянному бликами от электрических лампочек.

Уже возле КПП Пронякин почувствовал, что за ним кто-то бежит.

— Товарищ майор, подождите!

Пронякин узнал голос, обернулся навстречу подбежавшему человеку:

— Мозговой? Здравствуй! Промок ты, брат, как веник.

— Через сквер бежал, кусты мокрые, — отдышавшись, ответил высокий сержант. На его сочных, чуть вывернутых губах между каплями воды теплилась улыбка.

— Ко мне? — спросил майор.

— За вами.

— А я домой, как на пожар, тороплюсь.

Сержант загадочно улыбнулся, взял майора под руку:

— Мы вас долго не задержим.

— Вот беда какая! Понимаешь — меня дома ждут.

— А мне без вас лучше не возвращаться.

Пронякин не стал больше отказываться. Он глянул на часы, махнул рукой и зашагал за сержантом.

Молча они подошли к казарме, где жила рота, которой теперь командует Мельников. Александр Иванович почувствовал, как от волнения чаще забилось сердце.

Вошли в затемненный коридор. Здесь ничего не изменилось. У коричневой тумбочки напряженно вытянулся дневальный.

— Почему так тихо? — спросил майор.

Дневальный молча отдал честь Пронякину и открыл перед ним дверь. Мозгового рядом не было.

Майор вошел в комнату и вздрогнул. Вся рота собралась здесь. Тут же, хитро улыбаясь, находился капитан Мельников. Он подошел к растерявшемуся Пронякину и шепнул ему на ухо:

— Крепись, казак, атаманом будешь…

Догадываясь, в чем дело, Александр Иванович досмотрел на солдат. Вот с трудом сдерживает улыбку рядовой Скоков, первоклассный шофер. А слева нахмурил брови невысокий напористый Фокин — лучший автоматчик роты.

Пронякин смутился и неловко переступил с ноги на ногу под взглядами этих близких и далеких парней. Потом он повернулся к сержанту Мозговому, который с шумом ввалился в казарму с большим свертком в руках.

— Товарищ майор, — сказал Мозговой, — разрешите от имени всей роты поздравить вас с днем рождения.