Михаил Лоскутов - Немного в сторону

«Я не доехал до Султан-кишлака, — писал корреспондент, — по дороге я встретил бегущих людей. Большая тревога случилась в Султан-кишлаке. Через час после того, как вы ушли, на кишлак налетел отряд басмачей. Но он быстро улетучился, потому что приняты были меры. Дехкане отразили налет. Мы знаем виновников этого налета…»

Да, мы знаем виновников налета… Так кончилась дорога ишана.

В заключение корреспондент сообщал об оздоровлении колхоза в Султан-кишлаке и вообще об учкупрюкских делах. Это были районные новости: найдены конные плуги для прицепа к трактору, произошли изменения в районном колхозсоюзе, приехал наконец районный счетовод…

Бывают рассказы, похожие на длинные реки: не видно, где они начинаются, — они одним концом упираются в землю, в долины, пустыни, а вытекают с гор, под небесами, там грохочут обвалы, идут облака, хаос, вообще несведущий человек не разберет, что к чему.

Вопрос о воде в Средней Азии… Стар и сложен этот вопрос. И начало нашей истории было задолго до того, как пятнадцать человек вышли на верблюдах из города Керки в пустыню, и даже до того, как они выехали на поезде из Ташкента, и до того, как они сидели над калькой чертежей и проектов.

История транскаракумского канала в среднеазиатских научных учреждениях — старая мечта энтузиастов, груды исписанной бумаги, протоколы заседаний и докладные записки и еще какие-то похождения какой-то изыскательской партии. В коридорах учреждений говорят, указывая на широкоплечего мужчину: «Это человек, который был на транскаракумском канале. Знаете — Келифский Узбой, в юго-восточных Каракумах. Проникали туда отдельные исследователи, всякое говорят. Знаете, вопрос об Узбое — туман…»

В XV веке туркмены Мургабского оазиса пели песни о том, что в пустыне лежит река, которая скрылась от людей. Города Мерв, Иолотань, Байрам-Али мучатся из-за недостатка воды. Река Мургаб, которая течет здесь, «никуда не впадает»: она распадается на тысячи оросительных каналов и канавок, уходит в пески. Карта оросительной системы оазиса похожа на паутину или на артериальную систему из учебника анатомии. Человек, живущий среди этой водной сети, в оазисах Мерва, Байрам-Али, Иолотани, не чувствует окружающей пустыни. Лишь работники водного хозяйства постоянно, как врачи, видят перед собой сетку артерий, от которых зависит жизнь страны. Потому что за оазисом притаилась пустыня — юго-восточные Каракумы.

Здесь, на пространстве юго-восточных Каракумов, и разворачивались похождения экспедиции транскаракумского канала.

Что такое этот канал? В юго-восточных Каракумах лежит высохшее русло Узбоя, в отличие от первого, западного Узбоя, называемого Келифским. Узбой номер два также имеет свою историю и свои споры в научной литературе. Одни ученые называют его бывшим руслом Амударьи. Другие говорят, что это русло иных рек. В 1907-м и 1921 годах в русле видели даже воду. Эта вода пришла, очевидно, из афганских рек. В 1925 году один ученый писал, что никакого Узбоя, то есть старого русла, вообще нет, а «каждому исследователю предоставляется возможность восстанавливать русло, как ему покажется удобным».

Почему же так много разговоров о русле, да к тому же еще высохшем? Это древние вопросы туркестанских пустынь и оазисов — вопросы воды.

Это — жажда. Она мучает огромную страну, лежащую под солнцем, среди песков.

В 1925 году было предложено несколько проектов оживления Келифского Узбоя. Идея орошения Закаспийской низменности при помощи огромного канала, для которого были бы использованы естественные впадины и русла, возникла уже давно. От экспедиции, исследовавшей Келифский Узбой в начале столетия, до последних работ можно назвать десятки фамилий различных исследователей.

В 1926 году ирригационные учреждения стали перед двумя течениями в исследовательской литературе. Оба они предполагали разными путями создание транскаракумского канала.

Экспедиция первого варианта в 1925 году отправилась в юго-восточные Каракумы для поисков Узбоя. Экспедиция вышла двумя отрядами, но ни один из них ничего не нашел, кроме остатков вод Балха, лежащих в небольших разрозненных выемках…

Экспедиция по одному из проектов отправилась в апреле 1926 года, выйдя в пески от Амударьи, выше города Керки. Состояла экспедиция из пятнадцати человек, и ехала она на четырех верблюдах и нескольких ишаках, В экспедицию входили профессор, гидрогеолог, кормовед-ботаник, энтомолог, два инженера, два туркмена-проводника и несколько рабочих.