Ксения Васильева - Частные беседы (Повесть в письмах)

Твой Витвас.

Хорошо, что мы все-таки как-то сумели увидеться с тобой. На день позже — и ты бы укатил! Но уже после твоего отъезда… Не знаю, как и написать. В общем, так. Лариса стала моей женой. И это, я считаю, правильно. Все наконец организовалось в моей жизни. Бурлило, бурлило и уложилось. Как тому подобает. Надоело мне бурление. Хочу тишины и покоя. Тишайше теперь будем жить, семейно. Я, как ты, дедом, конечно, уже не стану, не могу стать, а вот отцом… У нас теперь двойняшки: Стасёк и Витёк. Падай, только не ударься «бошкой», некому зашивать будет. Я все себе оставил напоследок. Такой я человек. Теперь мне надо двоих воспитать, не шутки шутить. Лариса не жалуется, ей помогает Юлия Павловна очень, и мама из Тулы приехала. Это обо мне. Теперь о второй моей семье. Кате и Юлии Павловне. Кате сделал предложение Володя Краснов. Так вот. Он приезжал тут несколько раз в командировку и заходил ко мне. Катя отказала. Володя говорил со мной. А я что? Как я могу на нее повлиять? Я никогда не имел на нее влияния, мне кажется… Я даже не знаю — как и что она обо мне думает. Относится вроде бы хорошо, а вот что думает… полная неизвестность. Володя сказал, что хотел забрать Катю и Юлию Павловну в Ленинград и чтобы Катя там поступила учиться. Чтобы Катя училась, хочет и Юлия Павловна. Но Катя имела нас всех в виду. Мы с нею как-то вечером сидели за чаем и говорили. Она сказала, что хочет остаться работать в такси.

— Что за блажь? Почему? — спросил я.

Она взвилась: блажь? Почему вы считаете, что все, что делаете вы, — верно, а что я — все пустяки?

Тут я несколько смутился: действительно, чего я от нее хочу? То с дипломатом ее развел, теперь заставляю еще что-то… А сам уж такой великий правильнист и праведник! И замолчал, опять замолчал. Не умею я с Катей разговаривать, не получается. Она посмотрела на меня странно и убежала из дома. Обидел я ее своими учительскими дотошными указаниями. Не справляюсь я с нею. Нет. Девочка она хорошая, я это вижу и понимаю. Пусть работает и не выходит замуж за Краснова. Если не любит — ерунда получится, и Краснову этого не нужно, после его мытарств. Ну, пока все, идем с Ларисой и большой коляской гулять. Мы теперь каждый день гуляем по набережной, — тянет с реки прохладой, тиной, грустной прохладой, однако «печаль моя светла»…

Обнимаю тебя.

Приветы всем твоим.

Твой Станислав.

Здоров, Витек! Привет тебе, привет от меня! Угадал, поди, по конверту, откуда? Жаль. Хотел еще раз тебя шарахнуть несколько, чтобы не забурел. Что я? А я «вдоль по Африке гуляю, фиги-финики срываю, ну и Африка, чудо-Африка…». Поехал по призыву в Эфиопию, в школу, учу русскому, английскому, истории симпатяг черненьких. Друзей — вагон. Дел — тоже. Интересу, любопытства — навалом и у меня и ко мне! Хо-ро-шо! Лариса осталась, естественно, в Москве. Все свершения как ты и велел, помнишь, о том, что пятьдесят — это молодость и еще раз молодость, сам же писал, — на последние десятилетия. Уплотнил я их до предела, так мне кажется.

Знаешь, по-честному, как-то не так мне стало в Москве от оседлости, устоялости, что ли, вдруг они появились… Тут стоит замечательная жара, она меня бодрит, будто перчиком все время присыпает, чтобы пресным не был. Такой я человек. Ну, будь. Пиши. Как твои? Как Татьяна?

Привет. Привет из Аддис-Абебы.

Станислав.

Здравствуйте, Станислав Сергеевич! Мы живем хорошо. У нас все в порядке. Я сняла хорошую комнату, и мы с бабушкой туда переехали. Рядом с моим парком, очень удобно. Бабушка передает привет, сегодня у нее гости: ее подруги по ИФЛИ. А я в очередную смену. Мне нравится ездить ночью по городу, а бабушке я говорю, что дежурю в диспетчерской, чтобы она не волновалась. Ничего со мной не случится. Я, наверное, из такси никогда не уйду. Встретила как-то нашего дира, везла его. Он проповедовал, что я не отдаю долг государству, которое на меня затратилось, обучая иностранному языку. Я сказала, что теперь буду передавать свои знания пассажирам. Он рассердился. Заскакивала на линии к Л. И., она — нормально, попросила привезти меня картошки и овощей — я привезла. Вот и все. Пишите о себе. Мне все интересно. А про себя писать больше нечего. Да, мама звонит, молчит и плачет, а мне — все равно, ничего даже не тренькает.