Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

Хмуро шагали партизаны сквозь мокрый густой кус­тарник. Во второй половине дня добрались до высокого леса. Возле дороги, на пригорке, выкопали под белой акацией могилу и похоронили четырех друзей. Молча­ливо, как и люди, стоял старый лес. Чуть зашумел, ко­гда над песчаным холмиком прогремели прощальные выстрелы, и опять затих.

5

Группа партизан ехала по песчаной дороге. Погля­дывая по сторонам, Володя замечал изменения, проис­шедшие здесь за время его отсутствия. Вспомнил, где стоял ветряк, где возвышалась труба крахмального за­вода, где находилась отстроенная перед войной краси­вая деревня. Теперь ничего этого не было. «Как легко и быстро можно уничтожить множество строений,— поду­мал хлопец,— и как медленно и трудно будет потом восстанавливать все это».

Впереди из-за пригорка показался крест, за ним и купол церкви.

— Залесье? — повернулся на телеге Володя.

— Да,— ответила Валя.

— Я много раз бывал в этой деревне и никогда не подумал бы, что тут найдет смерть мой лучший друг. В каких только переплетах не побывал Микола, всегда и все заканчивалось хорошо. И надо же... Понятно, если бы наткнулся на засаду или погиб в бою. Вот что значит неосторожность! А впрочем, кто может знать, где и кого подстерегает пуля.

— Меня, например, немцы дома схватили.

— Разве не могла спрятаться?

— Где? Ведь была блокада. Пригнали нас в Жло­бин и сразу в вагоны. Как мы хотели, чтобы наш поезд подорвали партизаны!

— Мы не стремимся подрывать составы, идущие с фронта. А, видимо, делать это стоит: подорвать на подъеме, недалеко от леса. Небольшое крушение, плен­ные разбегутся, и многие придут к нам.

— Как я? Только какая от меня польза...

— Польза хотя бы та, что не работаешь на немцев.

Мерно топали лошади. Впереди всадники, за ними подвода с Валей и Володей. Вдруг передние останови­лись.

— Товарищ командир, разведку в деревню по­шлем? — спросил Анатолий.

— Скачи к Игнату, ты же на лихом коне.

Анатолий помчался. Валя спрыгнула с подводы, со­рвала несколько листьев конского щавеля и начала об­тирать ими запылившиеся сапоги. Володя смотрел на нее, а думал о Зине: сидит в землянке, как чечетка в клетке...

— О чем задумался? — спросила девушка.

— О чем? Думал, вернусь с Большой земли и буду в своем лесу распевать песни под баян. А тут все переме­шалось. И друг погиб, и...

— И Зина замужем?

— И баян забрали в другую роту!

— В группе баянист был, но Саблин сказал, что нужно воевать, а не заниматься музыкой.

— Жив буду, будет у нас и баян.

Вернулся Анатолий и доложил:

— В деревне ни наших, ни немцев нет.

— Что ж, поехали.

Володя не зря вспомнил старого Игната! В Залесье с него, только с него нужно начинать расследование. Узнать, откуда его дочери стало известно, что у отца остановились партизаны. Тем более что в деревне их давно не было.

Напротив двора Игната группа остановилась. Воло­дя первый вошел во двор. Возле повети топтался ста­рик-хозяин. Увидев партизана, он попытался улыбнуться, но тут же с удивлением уставился на него.

— Чего, отец, удивляешься? — спросил Володя.

Во двор вошел Анатолий.

— А ничего,— улыбка опять расплылась по морщи­нистому лицу Игната.— Я незнакомых вооруженных людей улыбками не встречаю. Вот теперь вижу: свои.

— Зайдем, дядька Игнат, в избу,— предложил ко­мандир.— Есть разговор.

В передней комнате было темновато: небольшое ок­но пропускало мало света, Володя присел к столу.

— Что люди говорят о гибели Миколы? — спро­сил он.

— Глупость сделал, вот что.

— Какую?

— Зачем застрелился? Как только послал в себя пу­лю, немцы пригнулись и бежать: подумали, что залег и обороняется. Так надо было и поступить, а он...

— Об этом рассуждать не будем. Кто знал, что пар­тизаны у вас?

— Когда Микола ходил на кладбище наблюдать за железной дошзгой, его, конечно, могли заметить, но ко­гда вернулся, по-моему, не видел никто.

— Почему же дочь прибежала прямо к вам?

— Ее направили.

— Вот-вот, а кто направил?

— Не спрашивал, не знаю...

— Федя, сходи с дядькой Игнатом к его дочери и по­проси ее сейчас же прийти сюда,— распорядился коман­дир.

Подождав, пока оба выйдут, Володя спросил у Ана­толия:

— Ты не интересовался у старика, после вас тут бы­ли какие-нибудь партизаны?

— Говорил, никого не было.

— И немцы больше не приходили «сдаваться». Вот, братцы, что я думаю: сегодня мы тоже проведем наблю­дение с кладбища, а ночевать будем в поле. Чтобы с рассвета можно было увидеть, кто, куда и откуда идет. Короче, все движение по деревне.