Тугельбай Сыдыкбеков - Среди гор

— Апей! — воскликнула все та же румяная родственница невесты. — Разве наша девушка не достойна уважения, чтоб ее так легко отдавали? Пусть джигиты попросят хорошенько.

Женщины поспорили еще немного, но сдались и усадили девушку на коня. Рядом, ведя коня на поводу, шла ее румяная тетушка. Жениха сопровождал Сапарбай. Люди собрались за аилом и, выстроившись по обе стороны дороги, ждали, когда выедут жених с невестой.

— Как бы не опозорил нас этот мямля Осмон, — проворчал Саадат, — боюсь, не догонит девушку.

— Если не сумеет догнать невесту, исключим его из комсомола, — сказал Курман.

Услышав эти слова, одни рассмеялись, другие стали на сторону Осмона.

— Не может быть, чтоб не догнал.

— Если под девушкой хороший конь, жениху за ней не угнаться.

— Девушка не может скакать, как джигит.

— Когда же киргизские девушки плохо ездили верхом?

— Однажды дочь Чормона схватила за уши волка, забравшегося в загон. Вот какие у нас девушки!

А тетушка успокаивает невесту:

— Не бойся, девочка, с коня не упадешь. Ты же всегда хорошо ездила. Смотри, как бы жених не догнал тебя, а то нам будет стыдно. Скачи смело!

Сколько бы тетушка ни подбадривала племянницу, девушка краснела все сильнее, руки и ноги дрожали. Да и как не трепетать ее юному сердечку? Ведь за ней собирается подобно быстрокрылому ястребу гнаться джигит на горячем скакуне. Как не гореть щекам от смущения? Ведь на нее смотрят сотни людей — старых и молодых, хороших и дурных, мужчин и женщин — и все твердят: «честь», «честь». А вдруг джигит ее настигнет? Мягкий вечерний ветерок гладит девушку по щекам, треплет ее волосы и как бы подбадривает: «Мужайся, девушка, мужайся!»

Жених сидел на статном вороном коне-четырехлетке, под девушкой нервно плясал и пугливо озирался рыжий скакун со звездочкой на лбу. С этих лошадей не спускали глаз целый день, на них с утра скакали, потом давали отдохнуть, затем вновь объезжали. Сейчас шерсть у скакунов блестит, как шкура у выдры, шелковистые хвосты и гривы переливаются, струятся, как вода.

Словно опытный охотник, выпустив ловчую птицу, мчится за ней по горам и лугам, тетушка дала свободу рыжему коню и, как ветер, понеслась за всадницей, ударив своего скакуна плеткой. Дружка тоже вручил поводья жениху. Кони мчались, вытянувшись в струнку, как бы припав к земле, гривы и хвосты развевались на ветру. Через минуту девушка была далеко, только спина ее мелькала впереди. Но жених дважды настигал ее. В первый раз он слегка прикоснулся плеткой к ее спине, а во второй раз — пригнулся и на всем скаку поцеловал девушку в лоб.

Подъехав шагом к собравшимся, жених ловко соскочил с коня и почтительно поклонился родителям невесты. На этом закончились игры и состязания. Старики начали расходиться. Молодые чего-то ждали. Наконец объявили:

— Вечером будет кыз оюн! Приезжайте все. Пусть приходят находчивые келин, стройные девушки и джигиты-весельчаки!

Было далеко за полдень. По узкой тропинке, которая вилась по затененному склону горы Орток, ехали четыре всадника. Они достигли горного хребта и остановились на его пологой стороне.

— Прохладно здесь, ни мух, ни оводов, и лошадям приволье, — проговорил Сапарбай, ехавший чуть позади Саадата.

Молодые люди спешились, трава была им по пояс.

— Пусть кони наедятся вдоволь, — сказал Осмон, любуясь высокой шелковистой травой.

Разнуздали коней и пустили их пастись.

Высокая трава тихо колыхалась при малейшем дуновении легкого ветерка, и тогда из нее, улыбаясь, выглядывали алые, белые, желтые, синие цветы. Они как бы дышали свежестью и прохладой. Невдалеке на кудрявый таволожник, что растет чуть пониже, села сорока, потом, словно почуяв опасность, вдруг застрекотала, сорвалась с места и, так же стрекоча и сверкая на солнце крылышками, скрылась за горой. Порхают от цветка к цветку, словно выбирая самый красивый, разноцветные мотыльки. Белые, желтые с черными крапинками стрекозы сверкают в вышине под лучами солнца радужными крылышками. Когда крупные красные бабочки пролетают низко над землей, кажется, что по верхушкам трав пробегают огоньки. Слышно тонкое жужжание — это трудятся пчелы, собирая мед. Лошади привольно пасутся на высокой, нетронутой траве, весело всхрапывая и позвякивая удилами. С седловины горы, где расположился Саадат и его товарищи, хорошо видны обе лощины. Келин в красном платье и белом платке неторопливо пронесла через луг ведро воды. Курман не сводил с нее глаз, пока она не скрылась в белой юрте.