Алексей Кулаковский - Тропы хоженые и нехоженые. Растет мята под окном

— Вы тут, Евмен Захарович? А я к вам.

— А что там? — не очень заинтересованно спросил Кривошип. — Садись, рассказывай!

Кожушко смущенно посмотрел на Высоцкого и, поняв, что Евмен Захарович не собирается идти в свой кабинет, присел у края стола.

— «Шахтспецстрой» требует… — отводя взгляд от Высоцкого, начал он. Но Кривошип перебил его довольно язвительно:

— Чего он еще требует? Чего? Может, уборную с комфортом им построить?

Один из молодых инженеров громко засмеялся.

Кожушко сурово посмотрел на него, как на школьника, и уточнил:

— Там забетонировать надо… Вокруг копров.

— И обязательно срочно? — начал высказывать свои предположения Евмен Захарович. — За один день, а то и за полдня? Снять людей с объектов? Забрать плановый раствор?

Кожушко угодливо, но как бы с упреком кивал плотной головой.

— Хватит! — категорически произнес Кривошип. — Где они раньше были? Не видели, что у них там в дождь подойти нельзя? Пускай показывают теперь все как есть!

— Что вы, Евмен Захарович! Это ж мы должны…

— Ничего тут не должны! — снова не дослушал его руководитель треста. — Нечего слишком усердствовать! Я вчера дал согласие на это сооружение, но, честно говоря, рад, что тебя погнали оттуда. — Он с улыбкой посмотрел на Высоцкого.

— Шумок весь дутым оказался, — между тем заметил Леонид Александрович, не показывая своего удовлетворения таким поворотом дола. — Мне звонил Жемчужный.

— Что, не приедет? — сразу догадался Кривошип.

Высоцкий покрутил головой.

— Ну вот!.. — Кривошип откинулся к спинке дивана и начал радостно и будто с издевкой хохотать: диванчик даже трясся. — Вот оно!.. Э-эх!.. И правду ты говоришь… Леонид Александрович?

— Можно позвонить Жемчужному.

— Не надо!.. Верю! — Он вдруг довольно бодро взмахнул руками и встал. Расхаживая по кабинету, заговорил взволнованно и с несвойственным ему запалом: — Конечно, вы можете подумать: хватился старик, бравирует. На это я скажу, что сразу не очень-то поверил всему. Мне такие вещи хорошо знакомы. Могли ведь неточно проложить маршрут, а мог и вообще измениться маршрут. Этот человек, насколько мне известно, не любит ездить по заранее подготовленным дорогам. А ты, — он посмотрел на Кожушко, — выкапывай теперь свои столбы!

Тот уже стоял у порога и нервно, дрожащими руками натягивал на голову тесноватую кепку. Ничего не сказав, он так же стремительно, как и вошел, исчез из кабинета. Все поняли: побежал выяснять ситуацию.

Через несколько минут, решив свои дела, ушли в отдел и молодые инженеры, а в кабинете остались только Кривошип и Высоцкий. Евмен Захарович все еще ходил поперек комнаты, посмеивался, но уже почему-то грустно и задумчиво.

— Когда мы отучимся от этого? — то ли спрашивал он у Высоцкого, то ли строго и беспощадно упрекал самого себя. — Ну приезжает руководитель, министр… Пускай себе приезжает! Пусть посмотрит все как оно есть. Поможет, если надо, подскажет! Пускай и покритикует, если есть за что. Чего этого бояться, нагонять друг на друга страх, хорохориться друг перед другом, чтоб показаться лучшим? Вон Запрягаев так даже в Слоним посылал людей. А за чем? За цветами.

Вошла секретарша и сообщила, что Евмену Захаровичу звонят из министерства строительства.

— Переведи сюда! — приказал Кривошип.

Медленно подойдя к столу, он с каким-то особенным безразличием взял трубку и слушал долго, но отзывался больше невнятными звуками, чем словами, потому нельзя было понять, о чем шел разговор. Чтоб не мешать разговору и дать возможность старшему товарищу сесть, Высоцкий встал и вышел из-за стола. Ему надо было уже ехать на объекты, но неловко было сказать об этом руководителю треста — как бы старик не понял, что его выживают из кабинета.

— М-м-мгу… так, так, м-м-гу… — между тем произносил Кривошип, и все это выходило у него как-то уж очень спокойно и неуважительно.

Высоцкий даже посочувствовал человеку, находившемуся на другом конце провода.

— А как насчет гостей? — спросил наконец Кривошип. И в голосе почувствовался отнюдь не безразличный смешок. — Ну конечно!.. Самых!.. Этих самых!.. Ах мало интересует?.. Ну-ну… Хорошо, хорошо…

Он медленно, так же как и снимал, повесил трубку и вышел из-за стола.

— Смотри ты! — заговорил удивленно, однако с похвалой. — Его мало интересует!.. Это Синицкий, начальник производственного отдела. Сказал ли бы он так прежде?

— Он мог бы сказать, — заступился за него Леонид Александрович. — Способный инженер и человек с твердыми убеждениями.