Александр Листовский - Калёные тропы

— Гляди! — вдруг вскрикнул он, тронув за локоть товарища. — Наши бегут!

— Ну?! Где видишь?

— А вон, вон! — показывал Митька. — Это ж третий эскадрон! Ну да, точно! Третий… А вон и Карпенко бежит!

— Который?

— Маленький, в бурке.

— А-а! Вижу. Эх, жаль, пулемет не достанет. Я бы по нему очередь дал… Постой… а вон навстречу конный летит! Видишь? Остановился… руками машет…

— Комиссар!

— Ну?

— Он. Я его по коню узнал.

— Гляди, упал!

— Кто?

— Карпенко! Комиссар в него с нагана ударил.

— Правильно сделал.

— А комиссар, гляди, спешился. Бойцов заворачивает. Так… Обратно повел…

— Харламов, смотри! — вдруг вскрикнул Митька, показав на лощину.

Там, в глубине, где стояла ветла, появилось несколько крошечных фигурок в голубоватых мундирах. Фигурки — их было шесть — вышли вперед, постояли, совещаясь о чем-то, и двинулись дальше.

— Чего ж ты, Степан, не стреляешь? — встревожился Митька.

— Тш-ш…

Харламов прижал палец к губам, словно его могли услышать в лощине, и быстро сказал:

— Подпустим поближе.

Вслед за дозором из-за поворота показалась колонна.

Харламов припал к пулемету. Гулкое эхо покатилось по лесу. Солдаты шарахнулись в стороны, падая кто навзничь, кто боком.

— Ловко твоя машина работает! — сказал Митька.

Харламов усмехнулся:

— Машинист подходящий… Дай диску!

Митька подал ему магазин. Зарядив пулемет, Харламов, прищурившись, стал выискивать новую цель. Но в лощине больше не было заметно движения.

Вдруг воздух заколебался. Послышался хватающий за душу густой нарастающий свист. Позади них, в низине, с тяжелым грохотом разорвался снаряд.

— А ну, браток, сходи коней посмотри, — сказал Харламов, не отрывая глаз от лощины.

Митька поднялся, прихватил винтовку и, раздвигая кусты, спустился в поросшую лесом низину. Там, у ручья, возле одинокой березы стояли две лошади. Он подошел к лошадям, привязал их покрепче и, набрав во флягу воды, полез на гору. Но не успел он подняться и до середины горы, как впереди начали рваться снаряды и суетливо затрещал пулемет. Хватаясь за выступавшие корни, Митька стал быстро карабкаться вверх.

Подбегая к Харламову, он заметил, что по лощине поднимались густые цепи солдат. Он броском прилег рядом с товарищем. Смахнув с потного лба прядь русых волос, Харламов между двумя очередями быстро взглянул на него.

— Как кони?

— В порядке. Я…

Вместе с оглушительным грохотом перед пулеметом вспыхнуло пламя. Митька вскрикнул и ткнулся в землю лицом. Харламов хотел было броситься на помощь товарищу, но залегшая цепь поднялась шагах в двухстах от него. Длинной очередью Харламов прижал цепь к земле и повернулся к Митьке. Тот тихо стонал, придерживая ладонью висок. Кровь заливала грудь и рукав гимнастерки.

— Скачи на перевязочный, — коротко сказал Харламов. — Ну? Кому говорю!

Митька молча пополз к лошадям.

— Возьми и моего коня! — сказал Харламов, оглянувшись через плечо и сдвинув угловатые брови.

Познанцы приближались густой цепью. Уже были видны горевшие злобой лица солдат.

— Шнеллер! Шнеллер! — кричал по-немецки бежавший впереди офицер.

Харламов приготовил гранату, тяжелым взглядом посмотрел на офицера и дал очередь. Офицер зашатался, вскинул руками и, подгибая колени, упал под ноги солдат… Пулемет смолк. Магазин кончился. Вдруг чья-то рука подложила к пулемету заряженный диск. Харламов оглянулся. Лежа подле него, Митька молча смотрел в лощину. Голова его была обмотана окровавленной нижней рубашкой.

Харламов чуть улыбнулся, перезарядил пулемет и снова хватил длинной очередью. Цепь ничком бросилась наземь.

— Ну, что? Взяли? — крикнул Харламов, приподнимаясь над пулеметом и грозя кулаками.

В наступившей на миг тишине ему показалось, что налево, внизу, на болоте, послышались чвакающие звуки множества конских копыт. Он прислушался, но в эту минуту далеко позади гулко ударили пушки, и вихрь артиллерийского залпа пронесся над его головой. Густой дождь хвои, веток и шишек посыпался сверху. Залпы раздавались со все возрастающей силой. В лощине послышались крики.

Митька вскочил.

Сбиваясь толпой, падая и поднимаясь, познанцы бежали вниз по лощине. Навстречу им с криком спускались пехотные цепи.

— Гляди, Степан! Гляди! — закричал Митька. — Пехота наша! Ура! Выручай, матушка! Бей их! Коли!