Константин Ваншенкин - Его опасные пасы

В школу пришла новая учительница физкультуры, Вера Николаевна. До нее был пожилой дядя, который все заставлял делать зарядку и устраивал кроссы, где первый же отставал. Здесь без кроссов тоже не обошлось, но многое на ее занятиях было и неожиданно. И вообще было приятно, что она миловидна, молода, почти их возраста, что с ней можно переброситься шуточкой. Когда она, белокурая, в малиновом спортивном костюме, входила в класс, мальчишки преображались старались выглядеть молодцевато, подтягивались.

– Я ее знаю, она с Кубасовым гуляет, – сообщил во дворе Игорю и Паше Сухову Щучка. Они в ответ не удостоили его вниманием.

В физкультурном зале она ввела для ребят прыжки через «козла», но не просто разножкой, а ласточкой и кульбитом. Это было страшновато, но она сама, взяв в помощники Толю Коляду, подстраховывала, стоя у края мата, в этом тоже была прелесть, хотелось отличиться, услыхать похвалу.

Но главным новшеством стали эстафеты. Она разбивала их на «первый-второй», потом команды разувались, – возникало ликование, если у кого-нибудь из противников пробивалась сквозь чулок голая пятка. Взяв с них обещание не шуметь, она выводила их в длинный коридор. Они разговаривали шепотом, как заговорщики.

Еще заранее она уславливалась с учителями, что если кто-нибудь будет выходить из класса во время урока, чтобы делал это осторожненько, не помешал им широко открытой дверью.

Школа стояла тихая, но заряженная шумом, готовая к взрыву на перемене. Да и сейчас ощущался еле слышно ее смутный, словно подземный гул.

Каждая команда выстраивалась в затылок по одному, и обе подходили к старту. Нужно было добежать до конца коридора, коснуться подоконника, повернуть назад и, проделав обратный путь, передать эстафету следующему.

Сперва бежали девочки, небыстро, по-девчоночьи разбрасывая в стороны словно связанные в коленях ноги. Потом включались мальчишки, азарт резко возрастал, Вера Николаевна напоминающе прикладывала палец к губам.

Здесь Игорь Алтынов был в своей тарелке, здесь он был фаворит. Именно потому, что дистанция состояла из двух половинок. Ребята, с которыми он играл в футбол, знали, что Алтын бежит лучше всех. Бывший учитель физкультуры считал, что Алтынов бегает очень плохо. На 100 метров он приходил в числе последних, на 60 – примерно в середине. Но если бы проводились забеги на 30 метров, он был бы первым, а на 20 или тем более 10 – и говорить нечего, тут уж ему не было равных.

Даже девчонки под конец заражались азартом – уже как зрители, нетерпеливо прыгали на месте, махали руками:

– Скорей!

Все чувствовали свою причастность, ответственность.

– Тсс!

Потом в зале хотелось еще попрыгать, повозиться – для разрядки.

– Обождите, – обращаясь к мальчишкам и услаждая Алтынову слух, говорила Вера Николаевна, – скоро в футбол поиграем.

Зимой появилась еще одна новенькая – в параллельном классе. Игорь шел на перемене по коридору, среди гвалта и суеты, и его словно толкнули: смотри! Коротко стриженная, она стояла у окна и грызла яблоко. Он прошел мимо, не остановился, не стал пялиться. Только заметил – на ней кожаная курточка и что-то клетчатое, яркое. Так и осталось это ощущение яркости, необычности, а за плечами у нее зимнее пасмурное окно.

Потом услышал: Мещерякова Лариса. Отец – военный, служит где-то далеко, воевал на Хасане и на Халхин-Голе.

Она ни минуты не бывала одна, девчонки будто помешались, стояли и ходили, вцепившись в нее. Игорю показалось, что она этим слегка тяготится. Она не была старше их, она была взрослей.

Его чувство выразилось отчетливо: «Вот бы от кого записку получить!» Но подумал он об этом просто так, без всякой надежды. Он теперь старался при случае пройти мимо нее, но не взглянув в ее сторону, а если замечал, что она в другом конце коридора, шел навстречу.

Когда он видел ее издали, за чьими-то головами, он уже испытывал мгновенный краткий восторг и, если она не попадалась на глаза, ощущал смутное беспокойство.

Однажды он задержался в буфете, звонок давно уже прозвенел, и, взбегая через три ступеньки, он догнал ее на лестнице и почти остановился, глядя на ее ноги, клетчатую юбку, аккуратно остриженную голову. Она словно почувствовала, обернулась и, сторонясь, пропуская его, сказала с улыбкой:

– Опаздываем?

И этот не требующий ответа праздный вопрос наполнил его жгучей радостью, показался ему полным смысла, потому что как бы предполагал их общность, одинаковость их положения.