Валерий Осипов - Только телеграммы

Бондарев. У аппарата Бондарев. Кто со мной говорит?

Борисов. Все с тобой говорят. Я говорю, Давыдов, парторг, рядом стоит… А вот Ивашкевич пришёл. Хочешь, ему трубку дам?

Бондарев( яростно ). Слушайте, вы там… С одной бабой справиться не можете?

Губин( вырывает из розетки вилку, соединяющую радио с сетью питания ). Не смейте при мне называть её бабой! Не смейте!

Бондарев. Включите рацию!

Губин. Не включу! Хватит болтать языком! Нужно действовать! Неужели вы не понимаете, что она на последнем пределе? Что она каждую минуту может выстрелить в себя?

Бондарев. Так какого же чёрта вы мешаете мне? Вы же видите, что я всеми силами пытаюсь заставить этих идиотов посадить её в самолёт. Включите немедленно рацию!

Дежурный. Только что получено сообщение из колхоза Двадцатого съезда.

Бондарев. Читай!

Дежурный. «Центральная база Владимирской экспедиции, Бондареву. Заберите самолёт. Иначе сожгу. Полозова».

— Опустите ружьё.

— Не подходите. Буду стрелять.

— Стреляйте.

— Где Губин?

— Маша, что это всё значит?

— Вы опять прилетели, Бондарев… Господи, как вы мне надоели!

— Вы надоели мне не меньше. Опустите ружьё.

— Я думала, что освободилась наконец от вас. Освободилась навсегда. Нет, вы опять лезете со своими разговорами. Где Губин?

— Идёт сюда на вездеходе.

— Откуда?

— С Асаханской горной станции.

— Как он туда попал?

— Подвезли на попутном вертолёте.

— Когда он может здесь быть?

— С минуты на минуту.

— Он всё-таки не послушал меня. Он всё-таки перелетел сюда со своим полуживым сердцем.

— Маша, вы можете наконец объяснить мне, что с вами происходит?

— А вы до сих пор не поняли?

— Нет.

— Вы очаровательны, Бондарев. Вам нужно на собачью выставку. Вам дадут медаль.

— Маша, перестаньте!

— Не подходите ко мне!

— Опустите ружьё!

— Ещё шаг, и я стреляю.

— Вы хотите убить меня? Убивайте.

— Я хочу, чтобы вы вернулись к дверям.

— Хорошо, я вернусь… Почему вы не сообщили мне, что у нас будет ребёнок? Почему я узнаю об этом от других?

— У кого это — у нас?

— У вас. И у меня.

— У вас не может быть детей, Бондарев. Вы не мужчина.

— Ну что вы мелете!

— Когда вы заставили меня и моих товарищей голодать в тайге, я сразу поняла, что вы не мужчина. И поэтому у вас не может быть детей. Особенно общих со мной.

— Маша, я же отец будущего ребёнка. Я, а не кто-то другой!

— Вы слишком самонадеянны, Бондарев.

— Неужели древний материнский инстинкт не подсказывает вам по отношению ко мне никаких добрых чувств?

— Я не животное, чтобы жить инстинктами.

— Маша!

— Не подходите! Буду стрелять!

— Стреляйте! Ну стреляйте же, наконец!

— Оставьте меня, Бондарев. Уходите. Я сыта вами по горло.

— Я должен объясниться с вами.

— Мне некогда. Мне нужно работать. Мне больше нравилось, когда вы объяснялись со мной в телеграммах.

— Хорошо. Я уйду. Но перед этим мне хотелось бы расставить все точки.

— Расставляйте…

— Вы до сих пор считаете, что по отношению к вам я совершил подлость?

— Значит, и ваша лужёная совесть заговорила?

— Я жду ответа на свой вопрос.

— Да. Ваша подлость заключалась в том, что вы во что бы то ни стало захотели быть причастным к успеху чужой мысли. Вы лезли из кожи вон, чтобы убедить себя в том, что и ваша экспедиция имеет отношение к успеху метода. На самом же деле вы вначале даже не хотели и браться за пятый раздел, чувствуя свою неподготовленность. Вспомните свою первую телеграмму Губину. У него, видите ли, нет фонда зарплаты! Штатное расписание мешает ему выполнять один из главных разделов всей программы! Да я никогда не поверю, чтобы такой опытный делец, как вы, думали так всерьёз. Вы просто хитрили. «Кто такая Полозова? При условии перечисления не позднее…» Но вы хитрили по мелочам, Бондарев! Вспомните, как вы всполошились, когда узнали, что метод дал первые положительные результаты! Вы привыкли жить среди каких-то мелких, никому не нужных комбинаций, и поэтому, когда вам предложили открытое и честное сотрудничество, вы просто оказались не способным к нему. Вам обязательно захотелось прикарманить чужое открытие, обязательно самому отчитаться в нём. Зачем? Ведь это открытие в конце концов делалось и для вашей экспедиции.

— Ну, вот что, Полозова. Я внимательно слушал вас. Теперь послушайте меня и вы… Кое-где я, конечно, перегнул палку, но я дрался за дело, за пользу государству. А вы, имея первые успешные результаты применения метода, будете теперь спекулировать ими у себя в институте бог знает сколько времени, будете зарабатывать кафедры, степени, мантии. И метод уйдёт в бумагу.