Константин Симонов - Товарищи по оружию

Как сначала все долго не происходило и как все разом произошло потом! Еще вчера, то есть, в сущности, сегодня, в час ночи, они сизели с Санаевым в Чите, в общежитии для приезжих, на кроватях с продавленными сетками, и завидовали Бондарчуку, которого они только что проводили на владивостокский поезд. Он получил полк в районе Посьета, а они все еще сидела в Чите и ждали назначения.

Но не успели она посетовать на судьбу, как в коридоре зазвонил телефон и их срочно вызвали в штаб. А через час, еле успев собрать чемоданы, они уже грузились в отправлявшийся на аэродром штабной автобус. Предписания у обоих были в воинскую часть 113, то есть в группу наших войск, расквартированных в Монголии. Полковник, выдававший им предписания, сказал, что на монгольско-маньчжурской границе четырнадцатого произошла стычка наземных войск, а в воздухе бои не прекращаются ни на один день.

Артемьев и Санаев переглянулись, довольные тем, что летят вместе и, кажется, попадут в гущу событий.

Шофер гнал автобус вовсю, боясь не поспеть к самолету, но самолет, который должен был прилететь из Монголии ночью, не прилетел. На летном поле напрасно жгли до утра костры.

Дежурный по аэродрому был хмур и озабочен. Сначала он отмалчивался, а потом угрюмо сказал, что товарищи командира должны сами понимать – у него нет причин задерживать их, раз у них на руках предписания.

– Придет самолет, заправим, получим сводку погоды – и полетите.

В три часа дня самолет наконец приземлился.

Едва он покатился по полю, как навстречу ему из авиагородка выехал санитарный автобус. Из самолета на носилках вынесли двух раненых. Артемьев заметил, что к ручкам вторых носилок был пристегнут за ремень летный шлем. Раненых быстро погрузили в санитарную машину, и она уехала. Потом из самолета вылезли летчик и штурман и, переговариваясь с дежурным, пошли через аэродром к командному пункту. Артемьев, пока они шли мимо него, услышал обрывок разговора.

– Из-за них и задержались вчера, – сказал летчик. – Связь с городом есть? Надо доложить.

– Есть, – сказал дежурный. – А как в воздухе?

– В воздухе нормально. Только быстрей заправляйте, а то я засветло до Тамцака не дойду. У вас люди только в Тамцак или и в Ундур-Хан?

– Есть и в Ундур-Хан, – сказал дежурный.

– Тем более!

Летчик и штурман ушли вместе с дежурным, а самолет сразу начали заправлять.

Он вылетел в обратный рейс, битком набитый людьми, половина которых через два часа сошла в Ундур-Хане. Самолет стоял, не выключая моторов, летчики торопились, и Артемьев даже не успел как следует проститься с Санаевым.

В предписании вслед за одним и тем же помором воинской части стояли разные дроби, за которыми скрываюсь разные моста назначения: у Санаева – Ундур-Хан, у Артемьева – Тамцак-Булак.

Когда они получили эти предписания и даже когда Санаев слезал в Ундур-Хане, Артемьеву все еще казалось, что они будут служить где-то рядом. Но теперь, когда Ундур-Хан остался позади, а самолет уже второй час все летел и летел на восток. Артемьев подумал, что на этих просторах у него, пожалуй, немногим больше шансов встретиться с Санаевым, чем с Климовичем или с уехавшим в Посьет Бондарчуком.

Начинавшая темнеть степь продолжала лететь за окном.

Артемьев посмотрел на часы и покосился на своего нового соседа, пересевшего после Ундур-Хана на место Санаева.

Сосед – единственный в самолете штатский – был худой, очкастый человек в кепке и плаще, из-под которого виднелся лацкан пестроватого пиджака и небрежно повязанный клетчатый галстук. В руках он держал книжку; время от времени он клал ее на колени, потирал длинные пальцы так, словно они зябли, и снова принимался читать.

«Что может быть нужно этому человеку в Тамцак-Булаке и кому он там нужен сейчас?» – подумал Артемьев.

– Почему не следите за воздухом? – спросил он, полуоборачиваясь к соседу.

Тот положил книжку, не спеша потер свои зябнущие пальцы и тоже повернулся к Артемьеву. За стеклами очков оказались насмешливые и твердые глаза. Он посмотрел на Артемьева так, словно хотел спросить его: «А что ж ты сам, голубчик, тут дрых только что целый час?» И наконец проговорил, показав пальцем на очки:

– Думаю, что это бесполезно.

– А кто вы по профессии, извините за нескромный вопрос?

Штатский снова потер свои зябнущие пальцы.

– Как вам сказать… В настоящее время я, видите ли, интендант, и притом даже второго ранга. – Он искоса глянул на одну шпалу на петлице Артемьева, как бы стесняясь того, что он по званию старше своего соседа. – Но это, впрочем, недавно, и даже еще не имею обмундирования. А вы, очевидно, кадровый? – И он довольно бесцеремонно оглядел Артемьева.