Илья Штемлер - Поезд

Игорь остался в тамбуре, приблизив лоб к прохладному стеклу. Он успокаивался, не вникая в то состояние, в которое был опрокинут мгновение назад, чувствуя лишь жар в голове и тяжесть во всем теле. Он провел языком по сухим губам, ощущая шершавость невесть откуда взявшегося песка.

С силой оттолкнувшись от стекла, он вернулся к себе, в темное купе, наполненное протяжным воющим храпом старика. Этот храп и выгнал Игоря в тамбур час назад…

Однако сейчас храп не слышался, и темноту купе нарушал лишь монотонный рокот колес.

– Где вы ходите? – спросил Павел Миронович из темноты.

– Пока еще в пределах вагона, – вяло ответил Игорь. – Вы так храпите… Я мог спрыгнуть с поезда.

– Я сильно храплю? – в тоне Павла Мироновича звучало наивное любопытство.

– Как вам сказать? – Игорь чувствовал, что его покидает опустошенность, что он вновь обретает злость и напор. – За подобные шумовые эффекты надо штрафовать как за нарушение общественного порядка.

– Толкнули б меня, что ли? – промямлил старик.

– Куда? – Игорь удивился простоте этого короткого вопроса, так много сейчас в себя вобравшего. И, не выдержав, добавил: – Под колеса?

– Ну вот еще, – серьезно ответил Павел Миронович. – Не каждый на это способен.

Игорь нащупал край полки, чуть сдвинул ноги старика и сел. Он молчал, он понимал, что любое сказанное сейчас слово будет невольно углублять неожиданно возникшую тему разговора…

– Что вы молчите? – спросил Павел Миронович и, не дождавшись ответа, принялся поворачиваться на спину, кряхтя, охая, стягивая одеяло и матрац. – Господи, переворачиваюсь, точно шкаф, – укорял он себя и, наконец успокоившись, произнес: – Сон мне снился…

– Что пропали ваши тюки с барахлом?

– Нет. Мне снилась ваша мама, Игорь. Приходит ко мне домой и говорит: «Торопись, Павлуша, сегодня уже суббота».

– Допустим, сегодня только четверг, – буркнул Игорь.

– Да, да… Так и сказала: «Сегодня уже суббота». И одета была как-то странно. В платье таком, с оборочками…

«Перестань вспоминать мою мать! – мысленно закричал Игорь. – Даже во сне! Ты гадкий, глупый старик! Ты сломал ей жизнь, вогнал в гроб отца. Я ненавижу тебя! Чем ты ее так околдовал, что я вынужден тебя сопровождать по ее просьбе?! Больной! Старый! Я ненавижу тебя! Я готов сбросить тебя с поезда…»

Но Игорь молчал. Он видел умоляющие глаза матери. Слышал ее голос: «Тебе, сын, этого не понять. Я и сама не знаю. Это как наваждение…»

Постепенно гнев отпустил Игоря, ослабевший, он полез на свою полку…

– А она и говорит мне, – вновь проговорил старик.

– Кто?

– Ваша мать. Во сне… Говорит: «Ступай, Павел, позови Кирилла». Отца твоего, стало быть…

Игорь помолчал, потом проговорил глухо:

– Что-то вы о смерти часто говорите.

– С таким проводником только о ней и говорить, – ответил старик. – Ушли куда-то ночью. А я чуть не преставился. В глазах круги, в голове звон, тошнота. Пришлось укол сделать вне очереди. Куда вы ходили?

– Куда можно пойти в вагоне ночью?

– Вас не было довольно долго. А у меня такая болезнь, неизвестно, как себя через минуту поведет, – старик беспрестанно ворочался на своей лежанке…

Игорь знал, что больные диабетом во время приступа начинают вести себя словно наскипидаренные. Суетятся, не находят себе места, врачи рассказывали на «скорой». Без присмотра их оставлять нельзя – могут что-нибудь сотворить…

Старик резво вскочил на ноги. В мятом тренировочном костюме он выглядел жалким.

– Помогите мне, Игорь, – он принялся дергать дверь. – Выйти хочу.

– Замок заедает, вы знаете, – недовольно проговорил Игорь.

Старик оставил дверь, метнулся к окну и принялся скоблить стекло худыми слабыми пальцами.

– Душно мне, душно. Откройте окно. Или я его выломаю.

– Ну знаете! – Игорь спрыгнул с полки и обхватил старика за плечи. – Успокойтесь, Павел Миронович, успокойтесь.

Старик пытался выскользнуть из крепких рук опекуна, но постепенно смирился, затих. Игорь усадил его на полку, затем завалил на спину и уложил ноги. Старик с шумом вздохнул и закрыл глаза.

Игорь накинул на него одеяло и вернулся на свою полку.

Свиридов поднимался по эскалатору станции метро «Лермонтовская». До начала коллегии оставалось не более часа. А он рассчитывал побывать в нескольких нужных отделах, условился по телефону еще в Северограде. Правда, в день коллегии разговоры комкались, но кое-что решить он успеет.