“- И баклановский удар — тоже от него”.
В романе “Тихий Дон” Григория Мелехова учит “баклановскому удару” казак из станицы Казанской Алексей Урюпин по прозвищу Чубатый.
Но в действительности “баклановский удар”, как с правой, так и с левой руки, передал Григорию Мелехову Харлампий Ермаков. Вот как характеризует его встречавшийся с Ермаковым казак Бузырев:
“Владел и левой рукой. Срубленный Ермаковым всадник падал с седла постепенно, не сразу”.
“Служивские” биографии Харлампия Ермакова и Григория Мелехова после ранения того и другого в ноябре 1916 года на румынском фронте также очень близки,- если иметь в виду последние месяцы предреволюционного 1916 года и время февральской революции. В “служивской” биографии того и другого имеется “пауза”, которая захватывает период с ноября 1916 года по май 1917 года. “Послужной” список Харлампия Ермакова свидетельствует, что, начиная с ноября 1916-го года и по май 1917-го, Харлампий Ермаков находился на излечении, а потом — в отпуске. “Служивская” биография Григория Мелехова за этот период — с начала ноября 1916 по май 1917 года зеркально повторяет “служивскую” биографию Харлампия Ермакова. Григорий Мелехов в течение всего этого времени практически выведен из действия и практически не присутствует во 2-й книге “Тихого Дона”.
Но вот приходит весна 1917 года.
Харлампий Ермаков:
В мае 1917 года назначен командиром взвода во 2-й Запасный Донской казачий полк, расположенный в станице Каменской, и “по георгиевскому статусу” произведен в хорунжие.
Григорий Мелехов:
В январе 1917 года произведен за боевые отличия в хорунжие. Назначен во 2-й Запасный Донской казачий полк взводным офицером.
Харлампий Ермаков практически не участвовал в событиях, которые предшествовали февральской революции, равно как и в тех, которые готовили переход от Февраля к Октябрю 1917 года, включая и корниловский мятеж.
Не участвовал в этих событиях и Григорий Мелехов.
Зато оба они одинаково встречают Октябрь 1917 года: Харлампий Ермаков “выступил против белых банд атамана Каледина, полковника Чернецова”, Григорий Мелехов — “подался на сторону большевиков”, взял на себя командование отрядом из 300 человек.
Оба в январе встретились с Подтелковым.
Оба были ранены в бою с отрядом Чернецова, — один (Харлампий Ермаков) — под станцией Лихая, другой (Григорий Мелехов) — под станцией Глубокая.
Обстоятельства участия Харлампия Ермакова в отряде Подтелкова, включая убийство Подтелковым есаула Чернецова, повешение Подтелкова и Кривошлыкова, как они предстают в биографии Харлампия Ермакова и на страницах “Тихого Дона”, совпадение этих обстоятельств — нами подробно рассматривается в полном, книжном варианте исследования.
А пока — хотя бы кратко, в пределах журнального варианта рассмотрим еще один немаловажный вопрос: как соотносятся “служивские” биографии Харлампия Ермакова и Григория Мелехова в ключевой для романа “Тихий Дон” период — во время Вешенского восстания.
Вопрос не праздный. До появления “Тихого Дона” о Вешенском восстании знали и помнили только на Дону.
После гражданской войны ни в советской, ни в белогвардейской исто-риографии о Вешенском восстании не появилось почти ничего. Лишь в 1931 — 1932 го-дах в журнале “Вольное казачество” (Прага) был опубликован “исторический очерк” Павла Кудинова “Восстание верхнедонцев в 1919 году” — уже после того, как третья книга романа была, в основном, написана.
К моменту завершения третьей книги “Тихого Дона”, посвященной восстанию, никаких печатных материалов и сведений о Вешенском восстании ни в Советском Союзе, ни за рубежом практически не существовало. Шолохов, беседуя с читателями в 1930 году, говорил об этом прямо: “Трудность еще в том, что в третьей книге я даю показ Вешенского восстания, еще не освещенного нигде”. Все, что можно было к этому времени узнать в открытых советских источниках о Вешенском восстании, исчерпывалось несколькими абзацами в книге Н. Е. Ка-курина “Как сражалась революция” (М. — Л., 1925).
В своей краткой характеристике Вешенского восстания Н. Е. Какурин исходил из единственного источника — “Стратегического очерка наступательной операции Южного фронта за период январь — май 1919 года. — Труды Комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 гг.” (М., 1919), “закрытого” документа, создававшегося для командиров Красной Армии. Шолохов вряд ли был знаком с этим документом; во всяком случае, он на него никогда не ссылался.
Читать дальше
