В очерке Сагацкого подтверждается, в частности, что командиром полка был и в самом деле Василий Максимович Каледин, старший брат генерала Алексея Каледина, будущего донского атамана. Реальная фигура в 12-м полку и прямой начальник Мелехова, командир четвертой сотни, подъесаул Полковников, который повел сотню в первую атаку, а позже — подписал письмо Пантелею Прокофьевичу о том, что его сын, Григорий, будто бы пал смертью храбрых. Сагацкий сообщает, что в 1917 году есаулу Полковникову было суждено стать последним командиром Петроградского военного круга при Временном правительстве и быть расстрелянным большевиками.
Реальные случаи, а не выдумка писателя и коллективное изнасилование казаками горничной, и спасение жизни командира 9-го драгунского полка, описанные в романе. Как сообщает американский славист Герман Ермолаев в своей работе “Исторические источники “Тихого Дона”, есаул Цыганков из 12-го полка зафиксировал эти реально имевшие место события в своих воспоминаниях, “которые он читал группе офицеров зимой 1917 — 1918 года. Одним из слушателей был Святослав Голубинцев, по мнению которого Цыганков послужил прототипом есаула Калмыкова в “Тихом Доне”.
Как же все эти реальные факты, детали и события из жизни 12-го Донского казачьего полка могли попасть на страницы “Тихого Дона”?
Конечно же, только со слов тех казаков, которые в это время служили в полку, и в первую очередь — со слов Харлампия Ермакова, поскольку, как говорил М. А. Шолохов местным краеведам, учителям Вешенской средней школы И. Г. Кузнецовой и В. С. Баштанник, “биография Мелехова и биография Ермакова (служивская) совершенно идентичны, вплоть до момента расположения полка перед войной у Бродов”. Совершенно очевидно, что в этом высказывании Шолохов подчеркивает факт идентичности месторасположения 12-го казачьего полка перед войной в районе Бродов как в жизни, так и в романе: местечко Радзивиллов.
Учителя же сделали из этого замечания М. А. Шолохова совершенно неправильный вывод: будто “в дальнейшем мы почти не находили ничего общего в воинских биографиях Ермакова и Мелехова”. Это утверждение опровергается материалами “дела” Харлампия Ермакова. Опираясь на эти материалы, проследим дальнейший “служивский” путь Харлампия Ермакова и Григория Мелехова.
Харлампий Ермаков
: По данным “Послужного списка” 14 июля 1914 года в составе 12-го Донского казачьего полка “выступил на германско-австрийский фронт”’.
Григорий Мелехов
: В июле 1914 года в составе 12-го Донского казачьего полка принимает участие в боях на российско-австрийской границе и на территории Австрии.
Харлампий Ермаков:
В составе 12-го Донского полка с июля 1914 года по ноябрь 1916 года находился на австрийском фронте.
Григорий Мелехов:
В составе 12-го Донского полка с июля 1914 года по ноябрь 1916 года находился на австрийском фронте.
Харлампий Ермаков:
Судя по послужному списку, получил восемь ранений: после первого — на австрийском фронте — был направлен на лечение на станцию Сарна, где пролежал два месяца; последнее ранение — на румынском фронте, 20 ноября 1916 года, “под высотой 1467, в левую руку”, после чего направляется на лечение в город Пуропелицы, а потом — в Ростов, где лечился два месяца”.
Григорий Мелехов:
Получил во время боев несколько ранений: в голову под Каменка-Струмилово, на австрийском фронте, после чего находился в Москве на излечении в больнице доктора Снегирева; еще одно в руку — на румынском фронте, при штурме высоты 720, после излечения поехал в отпуск в хутор Татарский.
Харлампий Ермаков:
За время боевых действий к ноябрю 1916 года награжден четырьмя Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями четырех степеней.
Григорий Мелехов:
За время участия в боях к ноябрю 1916 года награжден четырьмя Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями четырех степеней.
Как видите, в романе имеет место чуть ли не пунктуальное совпадение воинской биографии Григория Мелехова со “служивской” биографией Харлампия Ермакова, прототипа главного героя романа.
Но это не было чисто формальным переносом в роман основных вех и этапов боевого пути Харлампия Ермакова. По словам Шолохова, Харлампий Ермаков, обладавший “памятливостью” и даром рассказчика, щедро делился с молодым писателем своими воспоминаниями, впечатлениями, деталями и подробностями тех боевых эпизодов, в которых принимал участие.
Напомним хотя бы о крайне выразительном свидетельстве Шолохова о том, как много открыл ему в своих рассказах Харлампий Ермаков о боях с немцами:
Читать дальше
