Евгений Пермяк: Последние заморозки

Но сейчас июнь, какая же охота! Однако если человеку нужно, человек хочет, он всегда придумает обходные пути. Серёжа сказал матери:

— Сороки — очень вредные хищники.

— Да что ты говоришь, Сереженька…

— Да. Они разбойничают в гнёздах малых птиц. Съедают яйца, птенцов. И вообще их необходимо истреблять.

— Если так, то и раздумывать нечего, — согласилась мать, довольная тем, что ружьё, охота на сорок могут доставить сыну радость.

Значит, «все остальное» не так серьёзно, как ей показалось, когда она прочитала забытое Серёжей начало письма к Руфине на листке в клеточку.

«Он совсем у меня мальчик», — убеждала себя Любовь Степановна, когда Серёжа переодевался в охотничье. Он натянул высокие отцовские сапоги, надел братову кожаную куртку, его же старую кепку, затем опоясался патронташем, вскинул за плечи вещевой мешок и наконец взял ружьё.

— Я пошёл на охоту, мама!

— Ни пуха ни пера, Сереженька.

Серёжа осмотрел себя в зеркало. Он выглядел очень солидно.

И вот он вышел на улицу. Мать любовалась им в окно. Она знала, что Серёжа, выйдя из ворот, должен пойти в сторону леса. Но Серёжа пошёл влево. Пошёл мимо окон дулесовского дома.

Значит, сороки сороками, а все остальное само собой…

Серёжа, как, может быть, вы уже заметили, принадлежит к тем юношам, которые всем нравятся. Пусть он в чем-то смешноват, излишне самонадеян, но это все неизбежная дань возрасту. Кто не платит её своей юности!

Но как бы ни был мил и хорош Серёжа, все же мы, воспользовавшись охотой на сорок, должны пока оставить его и познакомиться с его братом Алексеем.

По байке Степаниды Лукиничны, её внук Алешенька не был найден на капустном листке или под ракитовым кустом. Он и не был куплен на базаре, куда старый цыган в большом коробе привозит для продажи видимо-невидимо маленьких ребят.

Алексея принесла, по бабушкиному велению, по дедушкиному хотению, светлая птица Феникс, которой Степанида Лукинична вылечила простреленное молнией крыло. За это светлая птица Феникс слетала за семьдесят семь лет в предбудущие годы и добыла из них кудрявого, голубоглазого мальчика, который должен жить и расти не для своей корысти, а для счастья всех людей.

С первой сказки о Фениксе, с первых шагов Алёши он рос в холе, да не в баловстве, в неге, да не в безделье. Рано узнал Алёша, для чего человеку руки нужны. Только ли для того, чтобы в мячик играть, да ложку держать, да кошку гладить? По бабушкиным, по дедушкиным, по отцовским рабочим рукам стал маленький мальчик приноравливать и свои руки. Фикус напоит, кошку накормит, бабушке нитку в иголку вденет или ухват подаст — и то дело. Большое всегда с малого начинается.

Малого ершишку поймает Алёша, а в большой семейной ухе и его навар сказывается. Пятёрку из школы принесёт — опять общий котёл пополнит, только уж не семейный, а народный. Каждая пятёрка, говаривал Иван Ермолаевич, силу народа множит и хоть не сразу, а через семь, через десять лет не малым ершишкой, а большим сомом сказывается.

И так неустанно, день за днём, воспитывали старики своего внука.

Школа встретила Алёшу насторожённо. Не драчлив, не шумлив, уступчив. Не слюнтяй ли? Даже сдачи не даёт обидчику — а мог бы. Двоих одноклассников на руках поднимает и проносит через весь школьный двор.

Может быть, трус?

Тоже не похоже. Ему не страшна никакая собака. Улыбнётся и скажет: «Да будет тебе тявкать, ты же умная» — и та завиляет хвостом. А бодливому козлу из пожарной части Алёша так скрутил рога, что козёл и близко не подходит к школьным воротам.

Первыми Алёшу разглядели девочки, а потом и мальчишки потянулись к нему. Он, не стремясь подчинять своему влиянию других, разоружал даже озорных заводил и заставлял хорошо учиться заядлых лентяев, не жалея на это ни сил, ни слов, ни своего времени.

Приветливы с Алёшей были и взрослые. В семьях всегда и все знают о школе, о её делах и, конечно, о тех школьниках, кто на хорошей или на худой молве.

В те годы отец и мать Алёши жили в старом векшегоновском доме. Когда же они получили от завода квартиру и отделились от стариков, Алёша остался у бабушки с дедушкой, потому что началась война. Отец Алёши, Роман Иванович Векшегонов, ушёл на фронт, мать стала к станку.

Алёша, как и все в их роду, начал трудовой путь слесарем. Так было заведено чуть ли не сто лет тому назад. Слесарное ремесло Векшегоновы считали чем-то вроде обязательной азбуки, без которой в заводском деле человек не может двигаться вперёд.