Кирилл Голованов - Матросы Наркомпроса

— Ах так!

Димка не помнил, как очутился во дворе, вытащил из кармана рогатку и засадил шарикоподшипником в окно квартиры. Стекла рассыпались в обеих рамах. Димка не убегал.

Из квартиры так никто и не вышел.

Федору Петровичу рассказали об этом в школе, куда пришла жалоба на хулиганские действия ученика Майдана. Отчим, не говоря ни слова, возместил материальный ущерб и только просил учительницу на эту тему с виновником не говорить, Федор Петрович обещал сам принять необходимые меры.

Капитан 3-го ранга Радько не уходил из баталерки до тех пор, пока не выдали форму последнему из учеников, за исключением двоечников. Портняжные действа военрука имели, по правде сказать, и отрицательную сторону. Они вводили в соблазн. Перешить крючки на шинели не там, где указано мелом, а чуть подальше, и форма, наверное, будет выглядеть еще красивее. Если уж подгонять, так подгонять. В целях профилактики на утренней справке было решено давать консультации, где пришивать нарукавные знаки, как гладить, чем драить пуговицы и бляху.

Командир третьей роты Ростислав Васильевич Оль больше всего боялся, как бы рассказы преподавателя Рионова не пробудили у некоторых желание расширить штанины у брюк, чтобы они «полоскали, как стакселя». Оль методично внушал, что к форме надо относиться с уважением, форму надо любить. Ребята недоумевали. Среди них не было ни одного человека, который имел бы другое мнение.

— К'асоту люди понимают по-'азному, — дипломатично говорил командир роты. — А фо'ма у всех одна…

Удивительно сложная стояла перед ним задача. Он обязан был предупредить учеников о недопустимости порчи обмундирования, но без рекламы. Сказать так, чтобы щеголи поняли, а остальные не догадались.

Осторожные намеки командира роты явно не доходили до слушателей. Ростислав Васильевич запнулся и сказал:

— Есть воп'осы?

— Разрешите? — вдруг отозвался голос из второго взвода. — А клинья вшивать можно?

— Так и есть! — вздрогнул командир роты. Его худшие предположения оправдались. Ростислав Васильевич резко повернулся к ученику Донченко и отчеканил:

— Ни в коем случае! Виновные будут ст'ого наказаны!

— Как же быть? — растерялся квадратный Антон.

Он весил сто два килограмма. Комплекция парня приводила в смущение даже медиков. Только специальному консилиуму в морском госпитале удалось установить, что Донченко вполне здоров. Вот только стандартные брюки на него не лезли.

— Клинья в поясе? — догадался Ростислав Васильевич и уже другим тоном разрешил: — В поясе можно.

Последние слова командира роты потонули в потоке бурного веселья: с некоторым ехидством заливались поклонники необъятных клешей, смущенно улыбался Донченко, откровенно смеялся и сам Оль. Смеялся, вместо того чтобы скомандовать «смирно!» и напомнить о правилах поведения в строю. И только Куржак не находил здесь ничего смешного. На душе у него скребли львы.

Ростислав Васильевич между тем чуть приподнял правую руку. Хохот моментально стих.

— Пока можно, — уточнил преподаватель. — Пока вы, Донченко, не успели на моих у'оках похудеть.

Оль преподавал физкультуру. Сухощавый, изящный, он напоминал подтянутостью кадрового военного.

Урок начинали, как обычно, с разминки.

— Потянись, — советовал Ростислав Васильевич. — Не так как потягиваешься в к'овати. Ноги — на ши'ине плеч, 'уки — вве'х и в сто'оны. Вдо-ох!.. Потянись и подумай: «Как п'ек'асна жизнь!»

Оль проглатывал букву «р». Это придавало его командам особенную мягкость.

— Бокс знаешь? — продолжалась разминка. — Где у тебя косая мышца? Вот так, в стойку. Тепе'ь сильные уда'ы по воздуху…

Потом расходились по снарядам. Донченко по особой программе отрабатывал кувырок. С разбега он добросовестно втыкался всей тушей в маты, так что сотрясался пол физкультурного зала.

— Еще 'аз, еще… — подбадривал преподаватель и подходил уже к Аркашке Гасилову, который как мешок раскачивался на турнике, дергался, но «склопка», или, по-научному, «подъем разгибом», у него все равно не получалась.

— Все очень п'осто, — говорил Ростислав Васильевич. — 'аскачайся, подтянись и суй ноги к потолку, как будто штаны надеваешь.

Гасилов попробовал «надеть штаны» и… набил синяк о перекладину.

— Уже лучше, — сказал учитель. — Вижу, что понял. Че'ез два-т'и 'аза получится обязательно.

Старший политрук Петровский, посетив второй взвод на уроке физкультуры, не мог оставаться только наблюдателем. Он снял китель, подошел к турнику и, легко подтянувшись на перекладине, зацепился за нее затылком. Потом опустил руки вниз и остался висеть, красиво изогнувшись, с сильно откинутой головой. Только на могучей шее вздулись мускулы и жилы.