Кирилл Голованов - Матросы Наркомпроса

Заметка называлась «По сигналу воздушной тревоги».

«…В особенности хорошо работали юные бойцы. Командиру пожарного звена комсомольцу Роме Тырве шестнадцать лет… В прошлом году, после окончания курсов, он был назначен командиром… У Ромы несколько оборонных значков…»

Антон засомневался. Он никогда не видел значков у Раймонда. Даже когда назначали командиров отделений.

— Спроси! — потребовала сестра. — И заодно можешь передать от меня привет!

Непонятно, зачем это ей понадобилось, но Антона тоже заинтересовала заметка. Все сходится: и возраст, и редкая фамилия…

— Ты живешь не на улице Писарева? — осторожно спросил он Раймонда на перемене.

— Ну и что? — пожал плечами Тырва.

Тогда Донченко вытащил «Смену» и прочитал:

— «В 21 час 45 минут во дворе огромного дома прозвучал сигнал воздушной тревоги…»

Дальше Антон запнулся, как репродуктор, на полуслове, потому что собеседник не выразил ни удивления, ни восторга. Наоборот, Раймонд взял у него газету, бегло просмотрел и, возвращая назад, сказал:

— Зря все это.

— Все равно все прочитают, — отозвался Антон.

Раймонд поморщился.

— Может быть, не все? — Ему даже говорить о заметке было неприятно.

— Значит, ты вообще против печати? — недоумевал Антон. — А еще комсомолец!

Малоподвижное лицо Тырвы с опущенными углами рта показалось ему особенно непривлекательным.

— Против, когда печатают ерунду! — ответил Раймонд.

— Как ерунду? В газетах? — Антон был воспитан в уважении к печатному слову.

— На учениях были недостатки, — пояснил Тырва. — А здесь о них ни слова. Значит, и заметка ни к чему.

Логика здесь присутствовала, но Антон ей не поверил.

— Дурак ты, Антоша, — ласково сказал Тырва и с сожалением улыбнулся. Улыбка смягчила его последние слова, и получилось совсем не обидно, но Донченко все равно прищурил глаза.

— Пожалуй, мне придется информировать некоторых читательниц, что ты — это вовсе не ты, а потому передать привета не удалось.

— Жанна? — догадался Раймонд. — Кстати, как дома обстановочка?

— Предупреждали ее, упрямую, — махнул рукой Антон, но от ответа на вопрос воздержался…

— Ну как? — спросила Жанна на следующий день, разворачивая газету. — Это он?

— Он, — сообщил Антон. — Тебе-то что?

Сестра оставила реплику без внимания.

— Привет передавал?

— Говорит «спасибо», — пожал плечами Антон. — Чего же еще говорят в таких случаях?

Жанна внимательно посмотрела на брата. Антон перехватил этот взгляд и вдруг заулыбался. Жанна вспыхнула, а Антон добавил как можно небрежнее:

— Еще спрашивал, как дома обстановочка.

Жанна независимо вскинула подбородок и углубилась в газету. Завтрак прошел в молчании. Если бы Антон знал, о чем она читает, то наверняка завладел бы газетой, не останавливаясь перед физическими методами. Бессовестная девка цитировала всякую ерунду, а когда в «Смене» напечатали про самое главное, словно язык проглотила.

Заметку прочитал перед строем старший политрук Петровский. Она называлась так же, как и первое сообщение о форме для «спецов», и поначалу не вызвала у слушателей никаких эмоций.

— «Мастерские Краснознаменного Балтийского флота изготовили для учащихся военно-морской спецшколы зимнее обмундирование…»

Читая, старший политрук не глядел на Майдана, но тот понял, что бывший Женя старается для него. На черта Димке нужна его декламация…

— «Форма, которую получают учащиеся спецшколы, такая же, как и у курсантов военно-морских училищ, только лента с золотым тиснением на бескозырке заканчивается бантом, укрепленным с левой стороны…»

Ребята загалдели, когда старший политрук сильно нажал голосом на слова: «такая же», а насчет бантика прочитал скороговоркой. Как будто бантик не имел ровно никакого значения. В конце концов, с бантиком действительно можно было примириться. Главное: «такая же!»

Рыжий Политура выглядел именинником. Можно было подумать, что он лично эту заметку написал. Ребята так шумно обсуждали новость, что не дослушали заметку до конца.

— Разговоры в строю! — гаркнул Петровский во всю мощь и с той же торжественностью продолжал: — «На общегородском параде в ознаменование XXIII годовщины Великой Октябрьской социалистической революции колонна учащихся спецшколы промарширует в новой военно-морской форме».

Ребята повеселели. Когда строй распустили, Димка Майдан стал обсуждать возможные сроки выдачи настоящего морского обмундирования. Он никак не предполагал, что имеет к этой сенсации самое непосредственное отношение. Только Тырва казался недовольным.