Кирилл Голованов - Матросы Наркомпроса

Димка поежился, хотя было совсем тепло, походил вдоль лагерной линейки, чтобы разогнать дремоту. Молодая сосна за казармой вдруг дрогнула и потянулась вверх. Она росла на глазах. Димка испугался, что это во сне, и щипнул себя за бок. Наваждение, однако, не проходило.

— Конвекция воздуха, — догадался Майдан. — Обыкновенное физическое явление. Можно было бы сразу сообразить.

На комитете обсуждалось и Димкино заявление в комсомол. Димка волновался, и не без основания. Он посматривал на командира роты, который тоже присутствовал на заседании. Многие считали, что кандидатуру Майдана тоже отведут, и советовали пока не подавать заявление. Димка советов не принял, ему очень хотелось в комсомол. Обернулось все неожиданно хорошо. Михаил Тихонович вдруг заявил, что, по его мнению, ученик Майдан достоин вполне. Он решителен, смел и, попав в беду, сначала выручает товарищей.

— Имеется в виду клич «Полунд'а!»? — иронически спросил Оль.

Димка покраснел, а члены комитета заулыбались. Всем было ясно, что события минувшего воскресенья на комитете всплывут обязательно.

— Нет, — возразил Святогоров. — Эпизод, о котором идет речь, произошел на полчаса раньше.

Значит, Михаил Тихонович все знал о вагонетке. Но командир взвода не стал излагать подробности, а члены комитета комсомола вопросов не задавали. Они были и так в курсе дела.

— Есть предложение принять! — нерешительно сказал Антон Донченко, покосившись на командира роты. Тот промолчал, и Майдан прошел единогласно. Из этого следовало, что учителя расценивали Димкин поступок так же, как и все ребята. Никто не сказал больше ни слова.

— Насчет «полундры» я первый предупредил, — самолюбиво заметил Бархатов, когда сенсация обсуждалась в узком кругу информированных лиц из второго взвода.

— Полундра полундре рознь, — заметил Тырва. — Ты ведь как будто первым соскочил с вагонетки, так и молчи. Но откуда командир взвода обо всем знает?

— Откуда, откуда? — сварливо отозвался Ковров. — Очень просто. Гасилов при мне проболтался.

— Я фамилии не говорил, — оправдывался Аркашка.

— Как будто у нас не один Димка, — резонно возразил Раймонд.

— Командир взвода обещал, что ничего не будет, — обиделся Гасилов. — Никому нельзя верить.

— Наоборот, можно верить, — неожиданно сказал Тырва. — Неужели не ясно, что сегодня ты тоже рекомендовал Димку в комсомол?

Неслыханный случай требовалось обмозговать.

О Бархатове все как-то забыли. Он постоял, постоял и ушел. Обсуждать геройский поступок Майдана и его последствия Лека не имел никакого желания. Еще неизвестно, успел бы Димка столкнуть Гасилова с вагонетки, если б не Лека.

Над Ладогой уже розовела заря. Остров наполнился беспечным гомоном птиц. Только чайки, алые в первых лучах солнца, бродили и ссорились на каменистом пляже. По непонятной ассоциации Димка вспомнил вдруг рыжего кота тети Клаши. Стоило пощекотать ему пушистую шерсть, как он блаженно щурил нахальные вороватые зенки и начинал тарахтеть с придыханиями, выпуская и убирая когти в такт песенке: «Трры-арр…трры-арр…» Такие же звуки опускались сверху, как будто мурлыкающий Васька и в самом деле подстерегал птиц на сосновых ветках.

Димка задрал голову.

Над Валаамом в бездонной голубизне плыл странный самолет. Подобно морскому катамарану, два его осиных фюзеляжа соединялись угловатыми крыльями и поперечиной хвостового оперения, а пропеллеры завывали зловеще. Поблескивая плоскостями, странный аэроплан купался в безбрежном небе. Майдану идиотская конструкция не понравилась. Он никак не мог понять, где на такой этажерке размещается пилот.

Зябко передернув плечами, Димка подумал, что в этот выходной день не будет времени, чтобы покемарить после ночной вахты. В лагере заранее была объявлена напряженная программа развлечений, начиная от соревнований по флотскому флажному семафору до концерта художественной самодеятельности. Где уж тут отдыхать?

После завтрака среди буйной зелени Валаама, подобно землянике, возникли алые пятна семафорных флажков. Флажки мелькали на плоской крыше финской казармы, на всех мысах и береговых обрывах. Главный судья, боцман Дударь, раздал по постам тексты и объявил условия соревнований.

Сестра Антона Донченко теперь уже не могла бы хвастаться единоличным владением морской азбукой. Скучные дударевские тексты летели в прозрачном воздухе подобно птицам. Сам Антон быстрее остальных учеников справился с заданием и, обеспечив себе победу, начал передавать флажками разные анекдоты. Донченко беззвучно острил, размахивая флажками, а компания адресатов, расположившаяся на берегу озера, покатывалась от самого натурального хохота.