Валентин Катаев - Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Рассказы и сказки.

— Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя твое, да приидет царствие твое...

1946

Девушка, нагнувшись, вышла из маленькой палатки, которую я сначала не заметил, так как она была завалена дубовыми ветками с засохшими листьями. Вокруг не было ни одного дерева. Как видно, эти дубовые ветки нарубили в другом месте и уже довольно долго возили с собой для маскировки. Девушка расстелила на траве старую дивизионную газету. На газету она поставила эмалированную миску вареной гусятины. Она постояла, подумала и затем принесла два черных ржаных сухаря. Потом она опять ушла в палатку и заставила за собой вход ветками. Генерал некоторое время задумчиво смотрел на гусятину. Он был в промасленном танкистском комбинезоне, туго стянутом поясом. Одна штанина задралась над пыльным солдатским сапогом. Летняя фуражечка с защитной звездой криво сидела на его круглой крепкой голове с подбритыми седыми висками. В общем, он был немного похож на шофера.

— Клава, — сказал генерал с упреком.

— Что? — послышалось из палатки.

— А огурцов разве нету?

— Огурцы есть.

— Так дай нам огурцов.

Девушка вышла из палатки и положила на газету три больших желтых огурца.

— А соль? — сказал генерал.

— Сейчас.

Она сходила в палатку и принесла серой кристаллической соли. У нее было худое лицо с тонкими губами. Ей не шел полувоенный костюм, неловко сшитый доморощенным военным портным из бумажного габардина серо-стального цвета. Синий берет сидел на голове слишком высоко и плоско, как крышечка. Она высыпала соль на газету, с неудовольствием посмотрела на меня, помолчала, подумала, пожала плечом и опять ушла в палатку, заставив за собой вход ветками. Генерал взял огурец, разломил его, обмакнул в соль, но не съел, а положил на газету.

— Клава! — крикнул он сердито.

— Ну?

— А еще что у нас есть?

— Ничего больше нет.

Генерал шумно вздохнул.

— А шоколад?

Девушка долго молчала.

— Чего ж ты там молчишь? — сказал генерал. — Я спрашиваю: а шоколад? Что-нибудь осталось?

— Осталось.

— Сколько?

— Полплитки.

— Так, господи боже мой, давай его сюда.

— Хорошо.

— Кошмарная женщина, — сказал генерал. — Впрочем, — прибавил он добродушно, — тылы отстают, продуктов кот наплакал, сидим главным образом на сухарях, а кормить меня она все же чем-нибудь обязана. Приходится рассчитывать.

Она вышла из палатки, поджав губы, и положила рядом с огурцами половину громадной, очень толстой плитки жирного серого шоколада.

— Замечательный шоколад, — сказал генерал. — Изготовлен Наркомпищепромом специально для армии. Невероятно вкусный, а главное, питательный. Только некрасивый. И оформление скучное. До войны мы бы с вами на такой шоколад и не посмотрели. А сейчас — будьте здоровы. Сливки, масло, сахар. Калории и витамины. Незаменимая вещь в наступлении. Прошу вас гусятины. Только извините — ни ножей, ни вилок. Вся сервировка погибла.

Я сел на траву против генерала. Мы вытянули ноги. Это был внутренний склон балки недалеко от Орла, еще занятого немцами. Бой шел за Орел. Балка насквозь простреливалась и просматривалась немцами.

— К сожалению, вчера бомбой разбило мою генеральскую кухню, — сказал генерал огорченно, — так что...

— Пожалуйста, — сказал я.

— Нет, вы не знаете. Это была очень хорошая генеральская походная кухня. Замечательная, единственная на всю нашу танковую армию. Ни у кого из генералов не было такой кухни. Я специально приобрел сервиз на двенадцать человек. У меня часто обедали. Я мог накормить двенадцать гостей. О поваре я уже не говорю. Ослепительный повар. Он готовил, как в лучшем ресторане. Все погибло. Эх, чудесный был сервиз.

Генерал взял в руку квадратный кусок гусятины, жесткой, с шерстью, вероятно спешно сваренной на костре, долго его рассматривал со всех сторон. Потом положил обратно в миску и тоскливо крикнул:

— Клава!

— Я тут, — ответила девушка.

— Ну? — с упреком сказал генерал и сделал томительную паузу.

— Сейчас, — сказала девушка.

Она долго шуршала соломой в палатке. Наконец, зашуршав сухими дубовыми листьями, она появилась с кружкой и мутной бутылкой, заткнутой деревяшкой. Генерал взял бутылку и посмотрел на свет. Водки было на четверть. Он поболтал бутылкой и вытащил зубами пробку. В это время подошла девушка-радистка и подала генералу несколько листков, сплошь исписанных пятизначными цифрами. Генерал быстро прочитал шифровку и сердито покраснел. Он встал и обратился ко мне: