- Надо самим везти! У кого машина?
Окровавленного Андрея, конечно же, никто в собственную машину укладывать не пожелал, и тогда Коляня попросил:
- Помогите донести, на мотоцикле повезу, раз такое дело!
- Погоди, - кто-то остановил его, - "скорая" идет.
Врач "скорой" отогнала собравшихся, сделала Бунтову два укола, и когда его положили на носилки, то он так и лежал крючком, словно удерживал внутренности распоротого живота. Коляня увязался за приятелем в машину, но тот отрывисто сказал:
- Домой езжай! - и слабо махнул рукой.
Пока грузили раненого, появился милиционер, начал опрашивать возможных свидетелей, но никто, как оказалось, ничего не видел и не слышал: все сразу превратились в слепых и немых.
В больнице Бунтова тотчас отправили в операционную, и при операции выяснилось, что рассечены бок и брюшина, но внутренние органы, к счастью и на удивление, оказались не задетыми. Розовощекий врач, делавший операцию, даже пошутил:
- Как мешок распороли! При таком ранении студентам можно анатомию изучать!
Правда, веселых слов врача Бунтов не слышал, так как находился под наркозом. Очнулся он в палате. И первое, что увидел, это, как показалось, безбрежный белый потолок, от вида которого закружилась голова, когда Андрей попытался опустить взгляд и рассмотреть в палате все остальное: светильники по стенам, кровать, людей; некоторые из них пытались говорить с ним, но Бунтов, плохо разбирая вопросы, отвечал первое время невпопад. Все вопросы сводились к одному: "Кто же тебя так, милок?! За что?"
Не зная, что отвечать, Бунтов твердил одно:
- Шпана наскочила… С кем-то перепутала!
То же самое он сказал немного погодя пришедшему человеку, представившемуся следователем, с его слов записавшему обстоятельства нападения и внешность нападавшего. И Бунтов наврал, сказав, что нападавший был плотный, щекастый и молодой совсем, лет, быть может, двадцати. В общем, Бунтов специально путал следователя, продолжая скрывать имя нападавшего, потому что знал: расскажи он о Петухе, и того сразу заграбастают, посадят в предвариловку, и тогда прощай мысль о мести. А Бунтову очень хотелось отомстить, очень хотелось всадить нож по самую рукоятку Петуху под дых. И не пугала перспектива оказаться за решеткой, долгий тюремный срок. Правда, было бы стыдно перед Валентиной, детьми, внуками. Но что он мог с собой поделать, если в нем копилась и копилась сладкая страсть мести. Особенно она захлестывала, когда Бунтов представлял, как теперь, избавившись от него, пусть и на время, Петух начнет увиваться вокруг Розы… Думая о Розе, Бунтов довел себя до невозможного состояния, когда казалось, что он никогда никого не любил на свете сильнее ее. И, страдая по ней, Бунтов почему-то ни разу не подумал о Валентине, а вспомнил о ней только тог-
да, когда она, раскрасневшаяся и испуганная, оказалась в палате и взяла его руку в свои руки:
- Что, мой дорогой, случилось? Кто тебя так?
- Ничего особенного. Откуда узнала-то?
- Фролов рассказал… Приехал из Электрика без колес, и сразу ко мне, а я чуть в обморок не упала, когда услышала, что ты в больнице с ранением!
- Пустяки - на сучок напоролся… А как это Коляня "без колес" вернулся?
- Ну, на колесах, конечно, только на спущенных… Пока он с тобой занимался, на его мотоцикле все шины порезали! Не веришь, что ли? - спросила Валентина.
- Охотно верю, - не оставив места сомнениям, кивнул Бунтов и неожиданно для себя рассмеялся в душе, представив, как Коляня улепетывал из Электрика.
Фролов лишь мог догадываться, что нападение на товарища - дело рук Петуха, но Бунтов почему-то ничего не сказал, если это было действительно так, а все свалил на мифическую шпану. Откуда было знать Коляне Фролову, пугливому и осторожному мужику, что в такой момент, в какой сошлись за контейнером Бунтов с Пичугиным, выбирать не приходилось. Это как на войне: или ты, или тебя!
Пичугин же после этого случая ни о чем не сожалел - что произошло, то произошло! - зная, что недолго ему оставалось быть на свободе. Пырнув Бунтова, Петух отправился к охранникам в будку, допил бутылку с Седым, которому рассказал о Бунтове, и напомнил:
- Ты ничего не видел и не слышал, а я сваливаю! Поеду домой, попью напоследок.
- Совсем, что ли, ку-ку? - озадачился Антон, сразу протрезвевший от слов Пичугина. - Езжай в Хупту и там отсидись.
- Сделаю так, как хочу! Хватит трекать! - твердо сказал Пичугин и грохнул кулаком по дощатому замызганному столу. - Я пошел!
Читать дальше
