Петр Капица - Ревущие сороковые

Сигге Хаугли надо было забрать свои вещи с «Джеффриса». Одному ему не хотелось туда заглядывать. Он попросил меня и боцмана сходить с ним на судно.

Когда я сошел по трапу на берег, то в первую минуту мне показалось, что асфальт заколебался под ногами, словно тонкий молодой лед. Пришлось балансировать, делать невероятные усилия, чтобы удержаться, не упасть. В конце концов я вынужден был ухватиться за фонарный столб. — Что, покачивает? — спросил Демчук.

— Земля какая-то неустойчивая, — ответил я. — Но ничего, освою.

К судам флотилии «Эребус» мы пошли, так балансируя и задевая плечами друг друга, что невольно вызывали улыбки у береговиков.

— Хватайтесь за воздух, — предлагали одни.

— Не мешает выпить, — советовали другие. — На четвереньках больше устойчивости.

Нас нагнали несколько маклеров и зазывал.

Их интересовал только один вопрос: когда русские сойдут на берег? А узнав, что это произойдет не сегодня, они, не поблагодарив за сообщение, бегом кинулись к флотилии Джона Сэрби. Туда же за спинами полицейских стали пробираться белокожие девицы. Им давалась привилегия.

Нетерпеливые китобои флотилии «Эребус», наскоро переодевшись, обросшие и небритые покидали свои кубрики. Они останавливались с горящими глазами перед женщинами и, не зная, какую выбрать, спрашивали:

— Кто из вас желает бородатого кавалера? Везу в «Пристанище крокодилов».

— Есть ли среди вас охотницы прокатиться со мной на Адерлей-стрит?

Каждому хотелось, чтобы и женщина выбрала его. Это все-таки несколько походило на любовь.

Выходивших на призыв девиц китобои придирчиво рассматривали: поворачивали так и этак, заставляли улыбнуться: «Есть ли у тебя зубки, крошка?» — и приговаривали либо «файн», что означало: «я тебя выбираю, подходишь», либо «бай-бай» — «до свидания, отходи в сторону».

Все это нам пояснил Хаугли. Выбор «герлс» его не удивлял, он тут всего нагляделся.

Около «Джеффриса», ошвартовавшегося у стенки, в компании собутыльников стоял не отрезвевший Эб Балфор. Крошечные, широко расставленные глаза боксера горели под мощными надбровными дугами недобрым огнем, а его перебитый, почти расплющенный нос напоминал лиловую заплату на скуластом лице. Увидев приближавшегося норвежца, он с наигранной веселостью воскликнул:

— Внимание, мальчики! Не могу разглядеть: что за привидение тащится к нам? Как будто Сигге Эйт? А, мы полагали, что он отправился к кальмарам в гости. Хотели бутыль рома вдогонку послать.

— Вы много хотели, но меня не так просто утопить, — сказал Хаугли. — Я выплываю и приношу неприятности тем, кто зарится на чужую добычу.

Хаугли говорил так же плохо по-английски, как Балфор, но я его лучше понимал.

— Мальчики! Замечаете: он опять заговаривается, — продолжал скоморошничать боксер. — Кто на его добро зарился? Выкиньте ему вонючий мешок и скажите, чтоб норвежского духу тут не было. Мне достаточно китового дерьма. А если будет еще что-нибудь выдумывать — отправьте в дом умалишенных.

Сказав это, он повернулся спиной к нам и стал созывать гуляк:

— Эй, кто со мной? Пошевеливайтесь, красоток расхватают!

Сплюнув под ноги жвачку, боксер, растолкав толпившихся торговцев, подошел к девицам и стал выбирать себе по вкусу.

— Мне нужны разные, — бахвалился он. — Люблю, чтобы рядом были белые, рыжие и черные. Это поднимает тонус жизни. Беру тебя, крошка… не прочь и тебя взять… — тыча пальцем в сторону выбираемых девиц, громко объявил Балфор. — Занимайте места в такси!

Он явно торопился улизнуть с территории порта. Хаугли не стал его преследовать.

— Не будет пользы, — сказал он. — Этот раскал найдет свидетелей, которые будут говорить в его пользу.

Марсовый матрос вынес Хаугли его мешок с вещами и виновато сказал:

— Я ничего не мог сделать, Сигге. Они загнали меня в кочегарку. А потом пригрозили вышвырнуть за борт. Ты же знаешь их, а особенно этого — с перебитым носом. Последний раз плаваю у Сэрби.

— Я тебя не виню, Роер. Ты ничем не мог бы помочь мне. До следующей весны!

Когда мы вернулись к судам нашей флотилии, около «Салюта» уже собирались группами норвежцы, чтобы отправиться погулять в город. Увидев Хаугли, жировары, раздельщики и гарпунеры стали наперебой зазывать его в свои компании:

— Сигге, едем с нами. Не пожалеешь, знаем волшебное место!

— Не слушай потрошителей, у них все волшебство в жратве. А мы кутнем на славу, как принято у гарпунеров.

— Плюнь на старичье! Они боятся девочек. С ними подохнешь со скуки.