Николай Егоров: Каменный Пояс, 1982

Выход — иметь в городе два строительных треста, чтобы один из них, скажем, нынешний «Магнитострой», специализировать только для нужд комбината. Так было когда-то, в дни юности Магнитки. Тогда трест входил в состав ММК и дело шло куда успешнее.

— Не надо забывать еще об одной проблеме, — возвратил беседу на землю Михаил Григорьевич. — Представим себе, что дела строительные идут удовлетвори-

♦

РОССИЙСКОМУ ДРУГУ

Единая доля у нас и земля.

И во поле общем стоят обелиски.

Над ними березы грустят по-российски,

по-украински шумят тополя.

Идут наши думы дорогой одной.

И солнце большое в безоблачной сини

на Украину идет из России…

Умывшись в Днепре,

возвратится домой.

Перевод Г. Суздалева

ПОКЛОН КРАСНОДОНУ

Красное место,

поклон мой тебе.

Низкий поклон твоей доле высокой

и тополям, что над полем далеким

думают думу

о светлой судьбе.

Розам, цветущим

в шахтерских садках,

низкий поклон, твоей крепкой породе,

детям твоим, что любимы в народе

подвигу их,

что бессмертен в веках.

Перевод Г. Суздалева

♦♦♦

Не спится тракторам:

выходят под звезду…

И журавлям…

Одна у них потреба:

прокладывать под небом

и по небу

прямую

к горизонту борозду.

Два мира

пусть она соединит

под музыку

вселенской тишины:

один дарит

надеждами весны,

другой труды

плодами одарит.

Налево и направо —

борозда,

как крылья середины

золотой,

а середина —

сеятель простой.

В руке его зерно

или звезда.

Перевод Г. Суздалева

♦♦♦

Ты опять приснился мне, Донбасс.

Просыпаюсь,

вскакиваю резко.

В темноту вонзаю угли глаз,

на окошке сдернув занавеску.

Воспаленно край карниза сжал.

Сердце так

еще не билось сроду.

То ли грузовик прогрохотал,

то ли в бункер ссыпали породу.

Грохочи, Донбасс, в моей судьбе.

Кровью связан я с тобой навечно.

Даже от тебя иду к тебе —

преданно,

влюбленно,

бесконечно!

В РАЗДЕВАЛКЕ

Лишь над поселком

зорька занялась —

лизнул окно

туман косматый робко.

Вошел шахтер

с морщинками у глаз,

стал надевать

спецовку неторопко.

Его окликнул

весело сосед

(он тоже встал

сегодня спозаранку):

— Остерегись!

Побитым будешь, дед.

Гляди — надел

рубаху наизнанку.

Дед сумку взял

слесарную свою

и так ответил,

открывая двери:

— Я сам еще

кого захошь побью,

а в ту примету,

извини, не верю.

Но я-то знаю

(я-то с ним знаком):

в укромном месте,

по дороге в клети,

он все ж переоденется тайком,

хоть не боится

ничего на свете!..

♦♦♦

Не балует

Пейзажами Донбасс.

Бесснежная зима

Привычнее у нас.

Но этот снег

…В начале февраля…

Бела округа.

Кажется земля

Такой, как в песне,

Где просторы голубые,

Такой же светлой,

Как душа твоя,

Россия…

♦♦♦

День осенний,

дым осенний.

На костер восходит лето,

Продолжая представленье

С нескончаемым сюжетом.

Время кружит,

ветер веет,

Снова смена декораций.

Только небо голубеет

Да беспечно зеленеют

Листья легкие акаций.

♦♦♦

Копили воду небеса —

И вот пробито дно копилки…

Уже, наверно, с полчаса

Дождь тараторит без запинки.

Уже, наверно, с полчаса

Висят натянутые нити,

И освежаются леса,

И тучи властвуют в зените.

И поезд — как из-за кулис —

Выходит к станции Диброва,

Где каждый тополиный лист

Слепым дождем отлакирован.

♦♦♦

С лугов пригнали стадо пастухи,

По листьям ветер пробежал с трещоткой,

Уселись на насесте петухи,

И солнце в горизонт уткнуло щеки.

Задело отсыревшее весло,

Что возле хаты старенькой висело,

В последний раз взглянуло на село

И где-то за подсолнечниками село…

♦♦♦

Могильный холм, как террикон седой.

Сюда приходят вдовы вечерами.

И каждый раз у них над головой

Закат склоняет розовое знамя.

И в памяти опять встают бои —

Окопы, дот, простреленные каски…

И не поют, а плачут соловьи

Над братскими могилами Донбасса.