Журнал «Юность» - zhurnal_Yunost_Zhurnal_Yunost_1973-1

Раиса усмехается: какая, говорит, любовь — сыну уже седьмой год. Одни колёса, небось, от любви остались. А тётя Лена ей: нет, вам, молодым, говорит, не понять, вы и по земле-то ходите торопясь, будто от любви своей убежать хотите. Оглянетесь, а её и нет… А мы, говорит, хоть и на колёсах, да не так спешим — то там, то здесь на земле отметину о своей любви оставим. Бывает, переезжаем с одной стройки на другую, сидим, поглядываем в окошко — то станция промелькнет, то полустанок, — все нашими руками построено, — смотрим и подталкиваем друг друга: а это помнишь, а это не забыл? Разве, говорит, забудешь? А ведь и правда, мамк, если вдуматься, сколько может она сделать на земле, настоящая-то любовь!

А вообще мы хотим сходить к начальнику и попросить для тети Лены работу полегче. Начальник, вроде нашего Федора Васильевича, пойдет навстречу.

А к тебе, мам, просьба: пришли для тети Лены баночку мёда, нашего, Никольского. Сходи к пасечнику Егору и попроси свежего, он даст. Говорят, при давлении повышенном мёд помогает. Это первое.

А второе — сапоги. Там, на повети или в чулане, в старом сундуке, валялись мои резиновые, помнишь, я ещё в них по весне в школу ходила в пятый и шестой класс, разыщи их и пришли, а то Сашка ходит в таких сапожищах, что заплетается на каждом шагу. А парень заботливый, когда мамке невмочь, сам в столовку бегает, поесть приносит. Надо бы в детский сад его, в поселке есть, но он от мамки ни в какую, все дни торопит, субботы ждет — на выходной к ним папка, дядя Костя, приезжает.

А вообще народу на стройке много, и обо всех не расскажешь, да я и знаю-то ещё не многих. Оказы-вается, кроме нашего строительно-монтажного поезда, тут есть и ещё несколько таких же, и ещё мостопоезд и энергопоезд, и у каждого свои дела. Мы же самые главные, потому что с нас всё начинается. Котлован под фундамент подстанции наши роют, траншеи для кабелей связи копаем мы, и опоры, на которые провода будут подвешивать, — тоже мы.

И ещё новые платформы на участке — тоже наша работа. А уж потом, когда все это будет сделано, электромонтажники пойдут, будут монтировать оборудование на подстанции, тянуть над линией провода.

Вчера мы весь день копали траншею. Наша бригада, двадцать человек, разделилась. Одних увезли к следующей станции, и они ведут траншею к нам навстречу, а мы к ним продвигаемся. Где-то встретимся.

Работа обыкновенная, мудрёное ли дело — землю копать. Бобров нам рукавицы выдал. Правда, с непривычки сегодня с утра спину поламывает, как, знаешь, на сенокосе, когда намахаешься в первый день граблями, а потом разойдётся. А работать весело, с Раисой не соскучишься, она острая на язык, вроде нашей Скуридихи, только всё это так, для общего веселья, для подъема духа. Вчера мы работаем на траншеях, а мимо маневровый паровоз идёт, гудит-заливается. Это у машинистов здесь манера такая, вроде как приветствуют, увидят девчонок и давай гудеть. И вот этот тоже высунулся из окна, а Раиса ему кричит: «Эй, чумазый, когда в баню-то соберешься, позови, я тебе щебёнки ведро принесу, оттирать буду». А он и правда чёрный, как трубочист, ну, мы все в хохот, конечно.

Потом в столовую ходили. Это в поселке, за станцией. Далековато от вагончиков, но ничего, и кормят нормально. Ели борщ на мясном бульоне и рагу с рожками.

В обед к нам Сашка прибежал, сидел рядом с матерью, питался. Его у нас все женихом зовут, а он сидит, сопит над тарелкой. Я у него спросила: «Саш, а кем ты будешь, когда вырастешь?» — а он мне и говорит: «Крановщиком. Как дядя Коля». Есть тут у нас один крановщик, собирался уходить со стройки, но что-то все не уходит. Может, раздумал, не знаю.

Мам, а у нас тут подождило несколько дней, но теперь, кажется, развидневается, и прогноз обещают хороший, так что ты там шибко не охай, плащ у меня есть, рабочая одежка тоже, а к зиме, говорят, теплое дадут, телогрейки и валенки. А там уж и весна скоро. Отстроимся мы на этой станции, а другую без меня будут строить. А потом, когда пустят электропоезда, мы с тобой, мам, сядем и поедем давай куда-нибудь, далеко-далеко. Хочешь — на юг, хочешь — на восток. Ты же нигде у меня не была за всю жизнь дальше Калинина. А знаешь, как это интересно— ездить по стране! Вот тетя Лена уже столько объездила и повидала на своем веку! И мы с тобой тоже возьмем и махнем, куда захотим, и я покажу тебе нашу станцию, она к тому времени будет совсем другая.

Ох, и разговорилась я с тобой! Буду кончать. Писать обещаю часто, буду рассказывать обо всем, так год и пройдет. А там в институт поеду. И ты дяде Фёдору скажи, что не подведу я его, и никого не подведу, потому что я всех вас очень люблю.